Системные требования, или Песня невинности, она же – опыта - Катерина Гашева

Передавая Ирину с рук на руки подруге, он чуть было не покраснел. А Маня еще и смотрела подозрительно, будто все знала. Строго спросила:

– Влад, ты знаешь, что такое муфельная печь?

Учившийся на декоративно-прикладном Влад знал и уже открыл рот, чтобы ответить, но Ирина опередила. Шагнула вперед, заслонила и голосом строгой воспитательницы детского сада заявила:

– Конечно знает! Это печь, где пекут муфлики.

Влад хрюкнул от неожиданности, Маня просто покатилась со смеху.

* * *

В армии он часто перебирал эти и другие воспоминания своего первого и единственного счастливого года. Вспоминал ее шуточные, иногда едкие, иногда просто веселые стишки. Вспоминать их было легко. Услышал – и уже не забудется, даже если специально стараться. Сколько раз в карауле Влад ловил себя на том, что бормочет:

Вот деревья все в снегу… Я хочу, но не могу Отряхнуть их, пожалеть И теплом своим согреть.

Он ругал себя, останавливался, но через минуту снова бормотал и снова ловил:

Вот гулять иду в пургу… И хочу, но не могу

Всех озябших птиц спасти И домой их отнести.

Дальше было совсем просто.

Вот взяла я кочергу… Вновь хочу, но не могу

Так шарахнуть по стене, Чтобы ты пришел ко мне![24]

«Я должен был уйти, должен…» – мысленно оправдывался Влад, и все повторялось по кругу.

Он много раз собирался написать Ирине. Или Мане, чтобы она передала Ирине, что он… вспоминал, почему все вышло так, как вышло, и не писал или рвал написанное. Уверенность в собственной скорой смерти никуда не делась, была постоянно при себе, как спички и сигареты.

Он вернулся в город, хотя собирался не делать этого, но и тогда не стал ничего узнавать про Ирину. Казалось, что это глупо и незачем. И не поделаешь ничего. Только иногда он как бы ждал или боялся, что она вдруг появится тут, в дворницкой.

Как отнесется к собаке?

Испугается? Обрадуется? Надает по мордáм.

Впрочем, это находило редко. В остальное время думалось, что у Ирины все хорошо.

Глава 8

Новоселье и сны

Зима первый раз пришла в октябре. Лариса ее игнорировала, ходила задумчивая. В парке за железнодорожной насыпью азартно сражались в снежки веселые первокурсники. Нужен был отрыв, нужно было пересилить себя и жить дальше.

Сегодня опять была практика у Вороновой. Просто умереть и не встать! Она притащила карты Зенера[25] и объявила, что будет проверять нас на экстрасенсорные способности.

Пока мы приходили в себя от такого заявления, Лариса вызвалась добровольцем. Вова, естественно, тоже. Воронова усадила их спиной к аудитории и выдала карты. Остальным предложила угадывать последовательность.

Лучшие результаты по угадыванию оказались у меня и Юли Наговициной.

Следующие полчаса Воронова пытала уже нас.

Сначала заявила, что дата рождения значения не имеет, и для доказательства предложила назвать. Услышав «пятое мая» и… «пятое мая», она пришла в возбуждение. Разве что руки не потирала.

– А когда родились, знаете? – спросила она.

– Утром…

– Ночью, – ответила я.

А дальше – цвет глаз, волос, вкусовые и цветовые предпочтения… Не совпало ровным счетом ничего. Воронова пожала плечами и пообещала продолжить в следующий раз. С галерки загадочно улыбалась Лариса.

В коридоре она подошла и гордо заявила:

– Я знаешь что? Я сконцентрировалась на тебе. И вышло!

– Думаешь?

– Уверена. И кстати, не планируй ничего на субботу. Я переезжаю и устраиваю вечеринку.

– Переезжаешь? Ты?

– Скворцов снял квартиру. Я сказала, что буду там жить.

– А бабушка?

Лариса скорчила гримаску:

– Я ее предупредила. Вот и все. Я радуюсь. Почему ты не можешь порадоваться за меня? Радуйся, а то обижусь и не позову.

– Радуюсь. – Я мысленно вздохнула.

– И с ночевой.

Интересно, Скворцов счастлив? Или Лариса поставила его перед фактом? И что у них за отношения, тоже интересно. Только зачем она столько времени пудрит мозги Вове?

Он хороший. Ухаживает, кофе приносит, иногда и мне тоже. Бедный Вова…

* * *

Бедный Вова окончательно «попал» месяц назад. Шла неделя Люшера[26].

Понедельник – белый. Я надела мамин свитер, Лариса откопала где-то платье фасона «из бабушкиного сундука». Не исключено, кстати, что именно оттуда: бабушка ее была человеком обстоятельным и запасливым.

– Хороша! – сказала я.

– Хороша, да не вашá, – отозвалась Лариса, сделав в последнем слове нарочито неверное ударение. – Ничего, скоро все узнаешь.

Пары прошли незаметно, оставив по себе ощущение чистого листа. Последней шла КСЕ[27]. Это такой замечательный предмет – можно сидеть и совершенно не слушать препода. Все равно не поймешь, о чем он там бредит. Я сидела в одном наушнике, рисовала в тетради загадочные загогулины и философски размышляла.

В три часа все наши выстроились в коридоре второго этажа под портретами великих. В глубине коридора под Мессингом[28] замерла Аленка. Строгая прическа, белый верх, черный низ.

– Друзья, – хорошо поставленным голосом начала она, – у нас сегодня белая свадьба. В этот день…

Мессинг взирал. Он серьезно задумался. В отличие от прочих портретов, психологом он не был. Был загадкой, чудом, феноменом, а еще, по легенде, основал наш факультет[29].

Грянул Мендельсон. Я повернула голову и увидела, как по проходу под руку с Вовой семенит довольная Лариса. К ископаемому платью добавилось что-то вроде фаты и белый букет самодельных бумажных цветов.

– …день, когда новая семья… – Алена сделала паузу.

Я смотрела на Ларису, пытаясь подключить всю телепатию, на какую была способна. Увы, «невеста» даже ухом не вела.

Вова путался в собственных ногах и потел.

– Вы готовы сплести сегодня ваши судьбы?..

– До вечера по крайней мере, – шепнула мне Оля. – Мы, когда свадьбу придумали, планировали, что невестой будет Яна, но Лариса всех заморочила на раз.

– А Вова с какого перепугу нарисовался? Он же не хотел.

– С Ларисой – захотел. Он же с прошлого года за ней ухлестывает. Ты что, не знала?

Под финал Аленкиного спича пара отнюдь не символически поцеловалась, после чего Лариса обернулась, нашла меня, подмигнула и показала привычный уже жест хиппи. На руке ее горела яркая красно-белая фенька.

Белый день заканчивался.

Ларису я догнала на крыльце. Она смотрела на мир насмешливо.

– Эй, подруга! А Скворцов?

– Не смог. Вот, потренировалась сразу в двух вещах.

– А вторая что? – Я и про первую-то не очень поняла.

– А фрилав! – закричала Лариса и сбежала по ступенькам. – Сегодня у меня брачная ночь. Привет!

Торчавший в сторонке охранник поднял