Золотой мальчик - Екатерина Сергеевна Манойло

Решение пришло внезапно: билет до Вильнюса надо брать на самую ближайшую дату, пусть стоит дороже, пусть Сильва не успеет собраться… До Петербурга доедет автобусом, а там уже легче затеряться, проще замести следы. Рука кассирши протянула из стеклянной прорези паспорт и заветный билет. Женщина привстала, деловито обозначила карандашом на билете дату вылета и номер рейса. Сильва обратила внимание на облезший ярко-алый маникюр. Кассирша улыбнулась кривовато накрашенными губами и посмотрела сквозь Сильву уже на следующего покупателя.

Географ не был наваждением. Он стоял, вполне реальный, под козырьком касс, пережидал дождь. Сильва сунула в сумку паспорт и билет до Вильнюса на завтра. Обогнула облитую черным лоском фигуру и стрелой пустилась через сквер. Географ не отставал. Двигался бесшумно, будто парил над мокрым гравием, раздвигал нити дождя, словно бисерные завесы.

Сильва оборачивалась и ловила на себе желтый, полный презрения взгляд. Хотелось его стряхнуть, как мусор, и заорать: «Что ты здесь делаешь?! Зачем за мной следишь?!» Но в глубине души она как будто знала ответ. Знала, что никуда Платошины не денутся от географа и его подручных. И ни один человек, ни одна живая душа их не защитит. Может, только неживая…

Дома Сильва еле отдышалась. Подкралась к окну, выглянула. Дождь перестал. Географ внизу раскачивался с пятки на носок, подняв к Сильве мрачное мертвенное лицо.

Она не могла знать наверняка, но чувствовала, что географ ее видит. От беспомощности хотелось плакать, но в то же время что-то не давало слезам пролиться. Будто бы внутренний голос говорил: «Вот только посмей».

Надо прямо сейчас собрать чемодан… Но нет, времени в обрез! Сильва представила, как она выбегает из подъезда с одним рюкзаком. Географ какое-то время стоит на месте, а потом неторопливо устремляется за Сильвой, набирает темп, дождевик вьется за преследователем, показывает красную подкладку. В автобусе географ возникает позади Сильвы, и она чувствует затылком его яростные желтые огни. В суматохе аэропорта Сильве на какое-то время удается ускользнуть, она переводит дух: это похоже на прием анальгетика при долгих болезненных спазмах. Сильве кажется, что приступ снят. А потом географ материализуется в соседнем самолетном кресле, и Сильву накрывает горячей волной боли с железным привкусом. Получается, она сама, будто иголка нитку, тащит дьявола к своему золотому мальчику.

А что будет, если Сильва спустится и спросит прямо, что ему нужно? Заговорит ли он со своей перепуганной жертвой? Какой у него голос? Сильва не могла вспомнить.

Рюкзак так рюкзак: Сильва запихнула туда свитер, смену белья, из обувной коробки схватила загранпаспорт и мешочек с золотыми украшениями. План безумный, но другого у нее нет. Главное, действовать быстро.

Как она и предполагала, географ выждал несколько секунд и как-то равнодушно последовал за ней через дворы и занял пост возле подъезда Гарцевых! Лишь бы Ольга была дома. Сильва поднялась на пятый этаж, то и дело перегибаясь через перила на нижние лестничные пролеты. Отдышалась и постучала в дверь.

– О! Ну что, одумалась? – удивленно съехидничала Ольга.

Она держала на отлете поварешку, с которой капал соус. При этом одета была в роскошное темное кимоно, расшитое журавлями.

– Можно пройти? – тихо спросила Сильва и, не дожидаясь ответа, шагнула через порог.

– Надеюсь, ты нам принесла хотя бы видеокамеру? – Ольга с недоверием покосилась на туго набитый рюкзак гостьи. – Стой! Ты куда в обуви-то?

Сын рассказывал про эту гостиную. И правда розовые обои! Где они только нашли такой сладенький цвет. На стенах картины с гейшами – наверняка Ольга, заказывая свое кимоно, показывала гейш портнихе, интересно они живут. На полу белоснежный кудрявый ковер. Сильва вся собралась как кошка и в два прыжка оказалась у балкона. Дернула дверь на себя.

– Да ты больная! Что ты задумала? – Ольга попыталась ухватить Сильву за рукав.

– Не мешай! – Сильва отпихнула руку, но сбавила тон, чтобы соседка не вызвала милицию или не устроила скандал во весь двор. – Я тебе потом все объясню, правда!

Балконная дверь поддалась. Как Сильва и думала, под окнами никого, географ ждет ее с другой стороны дома. Вот и пожарная лестница. Сильва перелезла через ограждение и вцепилась в мокрую после дождя бордовую перекладину. Бугристые полосы поплыли в глазах. Главное – не смотреть вниз. В животе растаяла льдинка. Сильва зажмурилась. Но ведь ее сын, маленький мужчина, ничего не боится, а она с ним была когда-то одним существом. Эта мысль придала смелости. Сильва опустила одну ногу, нашла опору, вцепилась крепче. Сделала еще шаг вниз. Мокрые ладони кололо краской. Издали поплыл звон колоколов. Тут Сильва окончательно поняла, что и в Новгороде для них больше не осталось безопасного места.

Частник привез Сильву аккурат к отправлению автобуса в Петербург. Рядом с автовокзалом раскинулся шатер бродячего цирка. На самодельной афише – огромный бурый медведь в нелепой шляпке. Почему-то при виде медведя в груди у Сильвы разлилось приятное тепло.

Сильва поозиралась, не заметила слежки. Неужели географ так и стоит у подъезда Гарцевых? Она предъявила билет контролеру, прошла в середину автобуса, заняла свое место в проходе и замерла: не смотрела по сторонам, вообще не поднимала глаз. Казалось, одно неловкое движение, один неосторожный взгляд, и географ ее запеленгует.

Немного отпустило лишь в самолете, когда покинули зону турбулентности (как будто воздушное судно преодолело тряску и освободилось от чар географа) и табло «пристегните ремни» погасло.

Несмотря на долгую дорогу, несмотря на перелет, во время которого ей было не до облачных красот, Сильва чувствовала себя отдохнувшей и свежей. Вдруг ей стало легко и даже по-детски весело. Европейская чистота, колонны, балконы, люстры – аэропорт внутри, да и снаружи, напоминал Дом культуры или кинотеатр. Оторвавшись от географа, Сильва словно победила чудовище, и даже будущее сейчас не очень ее беспокоило.

Очередь на такси двигалась довольно быстро. Вдруг Сильве стал неприятен чей-то нетерпеливый взгляд, который она ощущала затылком. Обернулась: за ней почти вплотную топтался какой-то высоченный рыжий мужик с бородой, похожей на маленький костерок. По каким-то неуловимым признакам Сильва угадала в нем иностранца: может, норвежец, может, швед. Но она не имела понятия, как далеко простирается магия географа, поэтому решила не рисковать. Сделав вид, что копается в кошельке, пропустила бородатого вперед. Следующей в очереди оказалась короткостриженая дама, затянутая в элегантный брючный костюмчик. И она почему-то Сильве не понравилась. В результате Сильва нырнула только в четвертое такси.

Внутри ярко-желтой «Волги» с шашечками ее встретила записка, приклеенная к изголовью сиденья и сообщавшая, что водитель немой. Сильва поймала в зеркале заднего вида вопросительный взгляд, и эти ярко-синие глаза явственно напомнили ей мужа: только теперь она сообразила, что не позвонила Анатолию перед вылетом. Он ждет ее через несколько дней, не сегодня точно, ну и ладно. Адрес гостиницы произнесла по слогам, хотя немой таксист наверняка слышал нормально. Тот кивнул, взгляд его почему-то увлажнился, и «Волга», заложив плавный вираж по развязке, выехала на ведущее к центру Вильнюса шоссе.

Сильва мысленно поблагодарила Бога, что он послал немого таксиста: мол, передохни, дочь моя. Путь из аэропорта был ей отлично известен, сколько раз она вот так хватала такси, летела к покупателям, прижимая к животу сумку со слитками, упрятанными в аккуратно заклеенные, так что не отличишь, сигаретные блоки.

Поймала себя на том, что сейчас так же крепко прижимает к себе свой рюкзак, в котором нет ничего криминального. Все ближе встреча с семьей, это делает город каким-то особенно значительным. Почти что сказочным. Сильва думала о своем золотом мальчике и пыталась увидеть всё его удивленными восторженными глазами, глазами то зелеными, то карими, в зависимости от освещения. Маленький хамелеон, мамино счастье.

До центра долетели быстро, но здесь движение замедлилось. На улицах становилось все больше автомобилей и прохожих. Местные шагали деловито, туристы топтались, задирали головы на шпили и лепнины верхних этажей. Один толстозадый в шортах, сравнивая шпиль какого-то собора, похожий на черную шахматную фигурку, с картинкой в путеводителе, попятился на проезжую