Термитник 2 – роман в штрихах - Лидия Николаевна Григорьева
Звонок в дверь оборвал их беседу. На этот раз там уже стояли двое в полурасстёгнутых длинных пальто. Они молча скрутили и увели Реброва. И Тёма понял, что если в его дверь уже позвонили дважды, то могут позвонить и в третий раз.
70. Потребуем ласки
Глаза у старушки полыхнули нездоровым, нездешним огнём, и она кивнула ему, соглашаясь. А он тут же увял. Вернее, увял его прекрасный алый бутон, бережно и любовно выставленный из-под плаща. Сам плащ в этакую жару удивлял редких прохожих в этом голом городском скверике. И нелепый юноша в своём первом нетерпении обнажить сокровенное и радостное для него самого самостояние плоти, натолкнувшись на одобрительный кивок, испугался больше, чем ожидал, когда заранее, дрожа от возбуждения, желал и боялся женского визга, крика и ругани с угрозой вызвать полицию.
А старушка, разомлевшая на солнышке в душной антиковидной маске, между тем, была доцентом местного областного университета. Возвращалась из пункта вакцинации, да и присела по жаре на лавочку. И вот после бегства эксгибициониста-неудачника она словно провалилась во временной портал и предалась полузабытым и запретным для строгой научной дамы воспоминаниям. Много лет назад, тёмной осенней ночью, она возвращалась с банкета после защиты чьей-то докторской. Времена были странные. Все тогда жили в смутном ожидании конца времён. Всё нажитое и построенное ранее разрушалось, а новое не возводилось. В городских подъездах были разбиты все лампочки. Она, будучи весьма навеселе, привычно шагнула во тьму и даже не успела испугаться. «Пикнешь, зарежу», – услышала она жаркий шёпот. Её подхватили сильные мужские руки. Голова закружилась. И она поплыла.
То, что её насилуют, она поняла только, когда всё закончилось. «А ты нежная…» – услышала она тот же взволновавший её теперь уже шёпот. И поняла, что ей только что было по-настоящему хорошо. Хлопнула дверь подъезда, послышались чужие голоса, но она вместо того, чтобы позвать на помощь, затаилась и промолчала. Домой идти ей не хотелось.
В глубокой нише под лестницей, на выброшенном кем-то старом матрасе она провела тогда всю ночь с неожиданно ласковым и ненасытным незнакомцем.
Там было тепло, мягко и хорошо. Томительно и сладко. А главное, так темно, что невозможно было рассмотреть её оплывшее лицо, отёчные ноги, тяжёлые жирные складки на животе и прочие, страшно молвить, прелести стремительно стареющей женщины, обременённой детьми, сварливой свекровью и пьющим, ни к чему дельному не пригодным мужем. После первого раза они закурили, и парень, судя по голосу и темпераменту, совсем молодой, сказал, что на днях вышел из тюрьмы, а жена уже с другим, и они его на порог не пустили.
Расставались неохотно, до рассвета. Она так и не увидела его лица. Да и он не смог бы её толком рассмотреть в проблеске сигаретного огонька. Но запомнилась взаимная, неутолимая телесная дрожь. И что-то ещё неуловимое. Ах, да… ни одного синяка потом, никаких грубостей. А зарезать её он не мог, на испуг брал, ножа при нем не было. Был только голод молодой застоявшейся плоти. И тоска. И желание ласки. Побежала бы, стала бы вырываться, не остановил бы, – сказал. Но осталась же. Ещё неизвестно, кто из них сильнее изголодался не по любви, так хоть по ласке.
«Potrebuem lacki…» – в переводе со словацкого: «Хочу любви». А без перевода, на русском звучит как: потребуем ласки…» – подумала доцент кафедры славянских языков, перешагивая через старенького и пьяненького мужа, уснувшего прямо на пороге квартиры. Таких, пропитанных спиртом, и ковид не берёт, и вакцина бесполезна. От такого не потребуешь ни любви, ни ласки.
71. Бог войны
Голову нашли позже. Она была обёрнута полуистлевшей клеёнкой и лежала в углублении под наборным паркетом из драгоценных пород дерева. Старый барский дом в пригороде большого областного города давно был под реставрацией, и особых сюрпризов от этого никто не ожидал. Арендатор, вложившийся в капитальный ремонт, собирался со временем открыть в имении дорогой элитный клуб и был крайне удивлён неожиданными находками.
После сообщения о найденной голове он провел беспокойную ночь в своей городской квартире. Хотелось поскорее узнать подробности: подходит ли голова к найденному ранее в особняке телу. Тьфу, не телу, а туловищу. Конечности там тоже вполне сохранились, он сам видел, когда вскрыли второй пол между этажами и сняли ветхие пелены с фигуры большого, даже гигантского размера. Но головы не было, и это уменьшало ценность находки в десятки раз, как сказали ему специалисты. Окажется ли теперь и найденная голова столь же большой и сомасштабной найденному телу мраморного бога войны Ареса работы скульптора Миропольского, угадать было трудно. Это решат срочно вызванные из Москвы эксперты, связанные с крупнейшим аукционом по продаже антиквариата.
Ни свет ни заря арендатор погнал машину к месту находки, которая в случае удачи сулила ему большой денежный куш. Потому что по условиям договора с городскими властями, сдавшими совершенно обветшавший особняк в долгосрочную аренду, вся внутренняя рухлядь – от красной поцарапанной пэтэушниками мебели, ибо в доме при советах было обычное ПТУ, до побитых изразцов на голландских печах и каминах, считалась ненужным мусором и подлежала самовывозу на свалку.
Мебель он планировал отреставрировать, уникальные по цвету и рисунку изразцы заказать молодым мастерам и украсить ими новые интерьеры для услады взоров состоятельной публики. А вот найденную мраморную скульптуру можно будет продать на аукционе. Вчера он пробил по инету цены на работы Миропольского и похолодел от восторга. Эта сделка покрыла бы все его расходы на дорогой ремонт, закрыла бы миллионные кредиты и ещё осталось бы, как говорится, детишкам на молочишко! Даже подумать страшно, как повезло. Дело было за головой. И тем, как присобачить её к
