Мальчик с чёрным петухом - Штефани фор Шульте
Ибо это необходимо – быть обороноспособным. Зорким и внимательным. Безнадёжность этого места, само это время, ввергающее в страх, быcтро делали подлыми многих. Теперь часто кто-нибудь вламывался в дверь к соседу и смотрел, чем ему ответят. А некоторые уже осмеливались спрашивать, где тут в доме спрятаны запасы. И сомневались, что покалеченный рыцарь сможет защитить свою жену и детей. А если ты слаб, вырвут и унесут всё, что не прибито накрепко. Просто потому, что уже всё равно.
– Потому что в такие времена выживают только самые низкие помыслы, ведь доброта и честь нуждаются в хорошем пропитании, – с горькой иронией говорил рыцарь.
– Бывают исключения, – отвечал Мартин.
– Бывают и исключения, – вторил ему, соглашаясь, рыцарь.
И поскольку тут и там в окошко всё чаще заглядывало любопытное лицо, кто-то, перешёптываясь, крался вокруг дома и скрёбся в тонкие стены, рыцарь в конце концов стал добираться уже и до порога.
– Встань позади меня и поддерживай меня, – сказал он однажды Мартину.
Мальчик так и сделал, подпёр своей спиной рослого мужчину сзади, а тот откинул палку в сторону и толкнул дверь.
Нарушители спокойствия, а рыцарь их хорошо знал, отскочили на пару метров и изрядно напугались. Но тут же снова подступили ближе. Рыцарь стоял прямо, свободно скрестив руки. Ноги твёрдо упирались в землю. Как будто был цел и невредим.
– Ну, рыцарёк наш дорогой, – сказал один из наглецов. – Давно мы тебя не видали таким бодрячком.
– Чего надо? – спросил рыцарь.
– Да просто глянуть, как у тебя дела. А то ведь беспокоимся о тебе, мысли всякие.
– Ну, мысли, скажем так, не самая сильная твоя сторона.
Другой засмеялся.
– Да я просто так. Давно тебя не видели в посёлке. Ни верхом, ни пешим. А мы тебя уж заждались, парень. А ты сам сидишь тут и ждёшь нас. И то правда, чего зря слоняться по улице.
– Верно, – сказал рыцарь. – Что-нибудь ещё?
– Эм-м… – заикнулся второй.
– Больше ничего? – спросил рыцарь. – Вот что я тебе скажу. Если ещё раз увижу тебя или тебе подобных вблизи моей семьи, тебе уже не придётся больше никого и ничего ждать. Всё это останется у тебя позади.
Ухмылка так и застыла на губах незваного гостя. Как-то он по-другому представлял себе свой вечер.
Рыцарь спокойно закрыл перед ними дверь. И очень вовремя, потому что Мартин больше не мог его удерживать ни секунды. Да и сам рыцарь уже не мог держаться на ногах. Они с грехом пополам добрались до кровати и там немного посмеялись, вспоминая глупые рожи пришельцев.
Ночью Мартин внезапно проснулся. Женщина стонала и ходила из стороны в сторону по тесной каморке, не находя себе места.
– Роды начались, – сказала она Мартину. Тот счастливо зажал ладонями рот.
– Вот и славно! – сказал он.
Ах, этот мальчик, с благодарностью подумала женщина и всхлипнула. Это чистое дитя. Да, и впрямь было бы славно, если бы дело происходило не здесь, в этой крепости, среди ночи, да ещё в такое недоброе время.
– Что надо делать? – спросил Мартин.
– Сбегай за повитухой, – сказал ему рыцарь.
– Ночью нельзя выходить. Это запрещено, – сказала женщина.
– Тебе нужна повитуха, – настаивал рыцарь.
– Чай, не первые роды, сама управлюсь, – сказала женщина.
– Зато я не управлюсь без повитухи, – ответил тот.
– Но там злые духи, – простонала женщина, поддерживая руками опустившийся живот.
– Мне ничего не будет, – сказал Мартин. – Правда. Я пошёл.
И уже был в дверях. Ему не требовалось светить на дорогу, да ему и нечем было бы светить. Во дворе стояла мутно-серая ночь, она не чернела, потому что облака скрывали звёзды. Уже много недель скрывали. Снег и льдинки висели в воздухе.
Повитуха жила на другом конце крепостного городка. Её домишко стоял вплотную к домику шута-палача. Как всё близко одно к другому, думал Мартин, пригибаясь между хижин. Он слышал вой злых духов, но не верил в них. Он считал, что всё это наигранно; может, и куклы задействованы, чтобы держать в страхе и покорности жителей крепости. Возможно, лишь потому, что герцогиня получала удовольствие от жестокости.
И потом он всё-таки испуганно вздрогнул от неожиданности, потому что рядом с воротами крепости открылась узкая дверь, хотя никому нельзя было ни входить, ни выходить, пока не вернутся рыцари, ускакавшие на промысел. И что же он видит? По двору проскользнул к замку придворный охотник. На плече он нёс добычу: двух фазанов, уток и зайца. Он двигался весело, чуть ли не вприпрыжку. И не боялся, что его кто-нибудь схватит, хотя духи завывали так, что волосы вставали дыбом. Никто и носа не высовывал из дома, поэтому никто и не знал того, что заметил теперь Мартин и о чём он давно догадывался. Что герцогиня вовсе не бедствует, как все остальные. Что она хорошо обеспечена.
Мальчика охватила ярость. Он быстро добежал до повитухи и постучался, но изнутри слышались только скрипы, потом повитуха долго не могла вникнуть, чего от неё хотят, потом Мартин долго не мог примириться с её ответом. Она отказалась идти. Дескать, ей страшно, уж лучше она спрячется под кровать.
– Но это твой долг! – кричал Мартин.
Повитуха закрыла уши ладонями и повторяла одну и ту же молитву, все остальные она от страха забыла. И верила, что, если она крепко зажмурится, этот мальчишка исчезнет.
– Она не придёт, – сказал Мартин, вернувшись к женщине и рыцарю. И что придётся самим управляться.
Мартин был полон отваги. С той твёрдой верой в мир, какая уцелела только в нём одном. И которую он передал и младенцу, помогая ему сделать первый вдох.
И когда они управились и Мартин держал в руках крохотное существо, женщина назвала младенца его именем.
27
Когда же будет этому конец. Что ещё может произойти? И даже если произойдёт, то будет и следующая осень, следующий отлёт журавлей снова повлечёт за собой очередную нужду.
Женщина с детьми лежит в объятиях рыцаря, он обнимает их всех. Он уже окреп, стал седой и старый. Не упускает из виду дверь. Но в неё уже никто не ломится. Ни у кого нет больше сил на злодеяния.
– Так долго это никогда не длилось, – говорит жена. Она постоянно
