Сипсворт - Саймон Ван Бой

Слышал, дома в Англии день и ночь хлещет.

Это было чуть ли не первое, что сказал ей Леонард. Вопрос в форме утверждения.

Они танцевали.

На дворе был 1960 год.

Для танцев она купила новые туфли в «Гулливере» – на каблучках-рюмочках, с пряжками. Но никто не замечал ее пряжек и переливающихся в них крошечных отблесков жизни. С Леном Хелен познакомилась на остановке автобуса № 7 неделю назад, и вот они пришли на первое нормальное свидание.

– Осталась бы ты в Австралии, милая…

Юная Хелен в новых туфельках продолжала танцевать.

– Это еще зачем, Лен? Потому что здесь все время солнце?

Их тела растворились в музыке; они смотрели друг на друга из двух своих миров, движимых больше желанием, чем опытом.

– Не только из-за погоды, Хелен. Думаю, ты могла бы здесь устроиться, если бы захотела. Пойти в колледж. Выбрать себе занятие по душе. Может, в какой-то момент свить гнездо со славным парнем по имени Лен.

Наверное, это именно тогда, думает она. Не когда сказал «люблю тебя» позже на дощатом тротуаре, не еще позже, когда «согласен» прозвучало в деревянной церкви… Но там, тогда, в задымленном танцзале с бесплатным лимонадом и обтрепанными занавесками, в водовороте музыки, которой заканчивалось детство.

Воспоминание было таким живым, что Хелен могла бы опустить взгляд и потрогать пуговицу на его рубашке.

Она не выключает радио. Несет кружку в гостиную. Звучит английская опера, на которую она однажды ходила, очень давно. Она стоит у журнального столика, прихлебывая горячую жидкость, а со столика в прихожей стонет тихий, но полный страсти голос Дидоны. В комнате аквариум выглядит более внушительным. Хелен поражается, как сподобилась дотащить его до дома. Лен бы ей аплодировал. Но тут ее посещает раздражающая мысль: может, она упустила какие-то еще сокровища, лежавшие в черных мешках.

Не сходить ли еще раз?

Дождь перестал, но наверняка начнется снова. И люди уже будут гулять с собаками. Дети потопают в школу.

Нет. Этот этап дня для нее бесповоротно завершен. Если она и выйдет на улицу, то в роли покупательницы в магазине или гуляющей старушки, а не старьевщицы, копающейся в мусоре.

Хелен решает растянуть удовольствие от добычи на все выходные, пока большинство людей торчат перед телевизором или петляют по ярко освещенным магазинам в поисках чего бы прикупить и увезти домой. В субботу утром она начнет выуживать коробочки по очереди, изучать содержимое, тщательно отмывать каждый предмет и откладывать для более подробного анализа в воскресенье – пока что-нибудь будет печься в духовке. У Хелен как раз припасены несколько пар колготок, недавно угодивших в опалу по причине дырявости на больших пальцах, так что дефицита очистительных тряпиц не предвидится.

В кухню она возвращается до странности бодрой. Наполняет водой чайник, чтобы сделать еще чаю. Когда все готово, Хелен снимает с полки жестяную коробку с печеньем и уносит с собой в гостиную несколько хрупких кружочков вместе с источающей пар кружкой. Просто созерцать игрушечного аквалангиста на его аквариуме – достаточно на сегодня, думает она. Главное – иметь план и не торопиться.

Когда с печеньем покончено и сладкий чай наполовину выпит, Хелен поднимает ноги на диван и опускает голову на подушку. Смотрит на стоящий перед ней аквариум. Под пластмассовым аквалангистом и картонными коробочками видны цветные предметы, тоже пластмассовые, непонятных ей форм. Хелен пытается представить себе человека, который прикасался к этим штукам последним. Где сейчас эти руки, чем они заняты?

Как случается очень часто, последняя ее мысль перед сморившей дремой возрождается в виде сна: она стоит рядом со своим сыном Дэвидом. Они вышли на террасу второго этажа. Солнечно, ужасно жарко. Одежда на них разноцветная, в кронах деревьев за домом переругиваются большие птицы. На птиц никто никогда не обращает внимания, это просто привычный звуковой фон. Трава на некошеном газоне во дворе темная и шелковистая, множества оттенков. Лен в солнцезащитных очках, которые она для него выбрала в аптечной витрине. Терраса тянется вокруг всего дома, выйти на нее можно из любой комнаты, кроме туалета. Хелен тридцать восемь лет, она стоит босиком. Ступни выглядят миниатюрными и мягкими на плитках пола. Их сын готовится открыть подарок. Он знает, что там, ведь неделю назад родители торжественно сопроводили его в зоомагазин, чтобы помочь все выбрать и упаковать. Но они все равно завернули подарок, потому что с детьми так положено. И торт где-то есть. Во сне Хелен его не видит, но знает, что он на стойке, сразу за раздвижной дверью. Спустя все эти годы. После всего, что произошло. Подумать только: есть место, где торт ко дню рождения твоего ребенка все еще ждет, когда его съедят.

3

Хелен спит далеко за полдень. Дожди, как и было обещано, не прекращаются. Мир снаружи мягкий, весь промокший. Радио все играет, и фортепианная мелодия журчит по дому, как будто она тоже дождь, только другой.

Кружка с чаем холодная на ощупь – так Хелен определяет, сколько продремала. Иногда кажется, что несколько часов, а на самом деле минут десять. Но тут легко разобраться, тогда бы кружка еще была чуть теплая.

Однажды, пару месяцев назад, Хелен проспала весь вечер, почти до ночи. Проснулась в деловитой компании десятичасовых новостей Би-би-си. Вот уж досада: ужинать уже поздно, а сна ни в одном глазу. Куда деваться, пришлось смотреть телевизор, пока новая волна усталости не загнала ее наверх. В прежние времена, вспоминает она, телевещание в надлежащий час заканчивалось. Сотрудники телеканала отправлялись по домам, в объятия накрахмаленных постелей. А теперь программы идут всю ночь. Бесконечная череда голосов. Даже если в студии никого и у экранов ни одного зрителя, вещание продолжается, пытается заполнить пустоту, но лишь делает ее ощутимее.

Лежа на диване и постепенно возвращаясь в реальность, Хелен упрекает себя в глупости: как можно было приволочь домой нечто столь явно просящееся на свалку? Ну смотрите: огромный грязный аквариум, наверняка в нем трещина где-то под коробками, в которых, скорее всего, лежат унылые немытые запчасти от какого-нибудь прибора, более не подлежащего сборке.

Но аквалангист… в нем определенно что-то есть.

Хелен садится на диване и рассматривает игрушку. Никогда еще к ней таким путем не возвращалось что-то настолько личное. Интересно, не связано ли это как-то с тем, что она находится в родном городке. А вдруг еще каких осколков прошлой жизни сюда принесет?

Оставшееся до вечера время Хелен сначала расставляет по цветам продукты в холодильнике, потом смотрит