Красная Поляна навсегда! Прощай, Осакаровка - София Волгина

В то же самое время отказать себе от радости видеть ВВС, разговаривать с ним, чувствовать, что он любит ее, а главное самой любить?! Ведь все было хорошо и ровно в ее жизни в сравнении с другими семейными парами. И муж любил ее и был счастлив. А вот ей не пришлось. Всегда в этом смысле чувствовала себя ущербной. Почти все подруги и приятельницы говорили о своей любви к мужьям или любовникам. Далеко не надо ходить, ее сестра Марфа обожает своего мужа, хоть и любитель он выпить. Неужели так и жизнь пройдет, а ей так и не придется обнимать любимого человека? Переживать и радоваться за него? Костас прекрасный, умный человек, но не дал ей Господь этого чувства к нему. Что она может с собой сделать? Говорят же: «Сердцу не прикажешь!». Сколько она пыталась, но не смогла заставить себя полюбить мужа, достойного человека. Как хорошо, что невозможно читать чужие мысли, и муж не догадывается о Марицыных истинных чувствах к себе.

* * *

Последнее время, хотела она того или нет, но все мысли Марицы были заняты только одним ВВС. Вставала и ложилась, и обдумывала, что делать с его предложением. Почему он неожиданно решился на такой решительный шаг? Его дочь давно была замужем, жила в Киеве. У него родился внук. Как на это посмотрит вся его семья, как поведет себя его жена? На Бэллу у Марицы была, что называется аллергия. Она, конечно, в сравнении с Марицей, образованнее, закончила техникум. Но, как он мог жениться на такой разбитной, все ведающей, всезнающей женщине, всюду сующей свой нос? Все эти ее качества проявлялись чуть ли не мгновенно, где бы она не появлялась. Бедный Виктор! Ну, а кто по-молодости не делал ошибок? Себя Марица тоже кляла, что не дождалась своего мужчины, которого бы любила, хотела бы смотреть только в его сторону. Желала бы стирать ему, готовить обеды для него, выглядеть хорошо только для него. Сама себя обделила, что ж теперь пенять… Костас тут нив чем не виноват.

Временами ей казалось, что муж даже и не знает, что такое любовь. Не было меж ними, какой-то трепетности, что-ли? Относился к ней уважительно, предупредительно. Но разве этого надо женщине? Она, да и он, кажется, никогда не ожидали друг друга. Пришел – хорошо и ушел, тоже хорошо. Не считая, конечно, если нужно было какое-то совместное дело сделать. Да, тогда ждала и злилась, если задерживался. Последнее время муж слишком много времени уделяет общественным делам за счет нее, конечно. Если б она не выполняла его работу, то не было б у него возможности по полдня заседать в поссовете, решая дела земельного сектора, где он был председателем. А также выполнять поручения самого председателя поселкового совета, молодого, напористого, на взгляд Марицы, нахрапистого молодца, недавно женившегося на дочери предыдущего председателя поселка. И с какой стати он заменил старого, всеми любимого хозяина Красной Поляны? Как могли назначить его на эту должность? Передали по наследству, что ли? Недаром Виктор Сергеевич недолюбливал нового председателя. Ведь начинал он свой трудовой путь именно в его пчелопитомнике и показал себя не с самой лучшей стороны, как работник. Толстый и неповоротливый будущий председатель не успевал выполнять свои обязанности. Естественно, получал нагоняи от ВВС. Теперь же он мстил ему мелко, а где удавалось – крупно.

Однажды на совещании собрались все руководители всех краснополянских хозяйств. Были и директор школы, начальники обеих турбаз, начальник ГЭСа, а также члены поселкового поселка, среди них и Костас Мавриди. ВВС сидел рядом с Коханом и Мавриди. Во время скучного доклада Виктору Сергеевичу пришло в голову рассказать им анекдот. Костас рассмеялся. Вдруг грузный председатель, встав с места, остановил совещание и, глядя в упор на Владимирова, сказал:

– Товарищи, прошу внимание! – Он обернулся к своему помощнику. – Прошу также секретаря запротоколировать, что во время совещания один из многоуважаемых, здесь сидящих руководителей, рассказывает соседям совершенно сальный анекдот. Достойно ли это? Разве для того мы все сюда собрались? Разве можно с такими членами партии идти вперед к победе Коммунизма?

Зависла пронзительная тишина. Лицо ВВС, как рассказывал Костас, было раскаленного красного цвета. Такого выпада он явно не ожидал. Такое публичное осмеяние позволить себе не мог ни один руководитель мало – мальски разбирающийся в человеческих отношениях. Это считалось обыкновенным хамством, за которое потом можно получить по холке. Но новому председателю на это было глубоко наплевать. Замашки у него были в высшей степени из категории людей «из грязи в князи». Странным образом, с Костасом он нашел общий язык. Да и с кем такое было, чтоб Костас не вызвал к себе уважение? Новый председатель не стал исключением.

Марица всегда встречала нового председателя с должным уважением и гостеприимством. Но после того случая с ВВС, о котором рассказал ей муж, она с трудом скрывала к нему свою неприязнь, при каждой встрече обнаруживая в нем все больше и больше непривлекательных черт.

Особенно смешно было Марице, когда тот, бывало, сидя в их доме за столом и выпив, после чего моментально опьянев, начинал разглагольствовать о своей семье, о себе. Вот совсем недавно произошел такой разговор:

– Как вы думаете, Мария Степановна, сколько детей было у моего отца?

– Ну, откуда ж мне знать?

– А столько же, сколько детей было у родителей Ленина. Ну, вы знаете, их у них было шесть. Но не это главное, главное другое, – сделав паузу он оглянулся на Костаса, усаживающегося за стол с бутылкой медовухи, которую только что вынес из кладовки. Теперь он разливал ее в граненные маленькие стаканы. В кухне летали две-три пчелы, норовя сесть то на нос, то на руки гостя. Тот отмахивался. Костас встал, поймал каждую и выдворил на улицу. Убивать пчел не было в привычке у знатного пчеловода.

– Так вот, Мария Степановна, я тоже, как и Ленин, родился пятым ребенком, – продолжал председатель, не отводя немигающих глаз с лица слушательницы.

– Да, ну, что вы говорите? – сделала удивленное лицо Марица.

– Да, совершенно точно! Пятым! Вот и судите сами. Все пятые сыновья очень успешны в жизни, на мой взгляд. Как думаете Константин Харалампиевич?

– Кто его знает? Лично я первый в семье. Тоже не жалуюсь…, – глубокомысленно произнес чуть