Плутон меняет знак - Елена Козлова

– Как завтракать-то будем, – очнулся от зрелища алкоголик Антон О.

– Групп завтра не будет, наверное, – сокрушались пациенты.

– Главное, чтобы кухня не сгорела. Там жратва вся.

Мы с Вовой поддерживали моральный дух узников горящего рехаба, рассказывая, что припасы хранятся еще и в гараже, а до него огонь уж точно не доберется. Оперативно примчавшийся Алим беседовал о чем-то с полицейским. Прибывший за ним Алексей-говна-попей оглядывал дом и ржал. Никто никуда не бежал.

– Что же вы стоите? Ворота открыты! Бегите! – не выдержала я.

Пациенты не шевелились.

– Мне жить негде. Не к мамаше же возвращаться, – сказала наконец Оля П.

– Я тоже не побегу. Меня и так выписать собирались. А может, еще и останусь. Денег на лечение у мамы займу. Сдохну еще там, – вздохнул Влад и кивнул на бинты на запястьях.

– Стремно за периметром, – поежился алкоголик Антон О. – Тут еда, распорядок дня, думать ни о чем не надо.

– А там употреблять снова начну, – грустно заключила алкоголичка Юля В.

– Вернут и накажут. Только хуже будет, – забухтели пациенты.

– Ты уволена. – За моей спиной стоял Алексей-говна-попей. – Уволена, слышишь?

Я слышала. Олень Достоевский, пытаясь сбросить с рогов толстовку Андрея, метнулся в толпу, отчего она распалась на части, выскочил за ворота и скрылся в ноябрьской хмури. За ним побежал подселенец алкоголика Антона О.

– Все остаемся на месте. Сейчас пожар потушат, и вы все сможете вернуться в дом, – громко повторял Алим.

– Дом же залит, – заметила я.

– Ничего, мы воду уберем. Тряпками, – пообещала Оля П.

– Там все провоняло.

– Постираем. С кондиционером. Стиралка-то есть, – обнадежил Егор Д.

– Консультантская выгорела.

– Но остальное-то вроде цело. Отмоем, отчистим, дом как новенький будет.

⁂

Я запахнула пуховик и побрела к машине. Бросила сумку на пассажирское сиденье, включила зажигание, передние фары и уставилась в зеркало заднего вида. Полицейский, пожав руку Алиму, засунул в карман ватника ассигнации и вернулся в свою служебную «Волгу» с синей мигалкой.

Я медленно тронулась с места и поехала вдоль заборов солидных домов коттеджного поселка, встречая всклокоченных жителей, которые выбрались из своих укромных нор посмотреть на пожар.

– Альтерация! – гаркнул кто-то сзади.

От испуга и неожиданности я чуть не съехала в кювет. Это был Андрей. Кряхтя, он собрал свое тело с пола и устроил его на сиденье. Сначала лег, а затем и сел.

– Альтерация – штука, конечно, полезная, но ты, Анастасия Юрьевна, чуть ребу не спалила.

– Поверь, я ничего не сделала.

– Иногда не обязательно что-то делать. Иногда достаточно просто не делать.

– Ага, ничего не делать и надеяться на Плутон.

– Ну, он же как раз меняет знак.

– Ты же говорил, что это все ерунда.

– Выходит, что не ерунда. У тебя еда есть? Есть хочу на нервной почве.

– Там сзади пакет с сушками.

– Точно. Только это баранки. Можно?

– Бери.

Андрей похрустел пакетом и принялся за баранку.

– Смотри! Это же Серега с Верой!

По обочине проселочной дороги, скользя по колдобинам из неокрепшего черного снега, бодрой рысцой бежали художник и любовноодержимая.

– Любовь и смерть, – пробормотала я себе под нос.

– Давай их подвезем, – предложил Андрей.

Я поравнялась с беглецами, Андрей с натугой открыл окно, покрутив ручку на панели, и заорал:

– С вами говорит резидент службы внешней разведки! Руки за голову! Стойте, иначе я буду стрелять.

Беглецы сперва шарахнулись в сторону канавы, но, узнав Андрея, замахали на него руками и разразились выражениями из обсценной лексики, самым приличным из которых было «биполярник хуев».

– Ладно, давайте к нам, – миролюбиво позвал Андрей.

– Нет, мы как-нибудь сами, – отказался художник.

– В смысле сами? У вас деньги есть?

– Нет.

– Как же вы без денег? Хоть баранки возьмите! – Андрей высунул в окно початый бараночный пакет.

– Андрей, не волнуйся, – успокоила его Вера. – Мы друг друга прокормим.

– Ненормальные, – удивлялся биполярник, когда я, оставив дезертиров на обочине, продолжила движение.

За окном поплыли черные стволы деревьев на фоне темно-серого неба и редкие тревожные оранжевые фонари.

– А кто нормальный? – спросила я.

– Ты нормальная. Почему ты их оставила? Вдруг они сдохнут?

– Не сдохнут.

– Почему?

– У человека всегда есть ресурс для решения проблем.

Андрей еще немного повозмущался, постонал, погрыз баранки, повозился на бежевой коже сиденья, помолчал и наконец спросил:

– У тебя курить можно?

– Кури.

– Только у меня зажигалки нет.

Я, не отрываясь от дороги, нащупала в сумке зажигалку и через плечо передала ее Андрею.

– И сигарет.

– У меня только электронные.

– Давай электронную. Только вставь ее, а то я не умею.

Я соорудила для Андрея сигарету, дождалась, пока она прожужжит, и тоже протянула назад. Биполярник затянулся.

– Говном пахнет. Как ты это куришь?

Что ты чувствуешь, Анастасия Юрьевна? Что ты чувствуешь?

– Давай остановимся, – предложил резидент, с отвращением докурив айкос и выбросив трупик сигареты в щель окна.

– Зачем?

– Я хочу тебе кое-что сказать. Точнее, предложить. Это очень важно.

– Надеюсь, ты не собираешься меня задушить.

– Почему задушить?

– Ну, я же посланница американской разведки.

– Нет, я так не думаю. Это моя болезнь так считает.

Я съехала на обочину и остановила «Волгу». Андрей выдержал драматичную паузу и произнес:

– Помнишь, ты говорила, что человеку, чтобы выжить, нужна цель.

– Это Франкл говорил.

– Не важно. Я подумал и понял, что у меня есть такая цель.

– И какая же? – спросила я, немного польщенная, что мои слова возымели терапевтическое воздействие.

– Я хочу воссоздать Советский Союз. Объединить все соседние государства в одну огромную страну.

– Что, и Прибалтику? – спросила я, вспомнив рекомендацию Петра Ивановича играть с психическими на их территории.

– И Прибалтику.

– Андрей, ты таблетки сегодня пил?

– Я их уже несколько дней не пью. Под языком прячу и выплевываю потом. Думаешь, это бред?

– Похоже на бред. Прости.

– Это не бред. Я уже все продумал. У меня и подвязки есть. Концепция PR-кампании почти готова. И место для штаба. В Калининграде. Поехали со мной?

– Я не могу.

– Почему?

– У меня месячные.

– Вот всегда с вами так.

– А я тебе, Андрей, всегда говорил – не связывайся с бабами. – В зеркале заднего вида нарисовался призрак отставного генерала Владимира Александровича.

– Пап, иди уже. – Андрей махнул на призрак рукой, и тот исчез.

– Тогда хоть денег дай. До дома доехать. Или просто куда-нибудь.

Я покопалась в сумке, достала кошелек, протянула Андрею тысячу рублей и пообещала высадить у метро.

– Это не просто тыща, – сказал резидент, пряча купюру в карман штанов. – Это твоя инвестиция в наше прекрасное будущее.

У ближайшей станции метро я остановилась.

– Куртку возьми, холодно. – Я сняла с себя пуховик и протянула Андрею.

– Если однажды ты обнаружишь, что живешь в Советском Союзе, вспомни о биполярнике Андрее К.

– Мне кажется, я уже в нем живу.

– Это только репетиция. Главное впереди.

– Хорошо, – неуверенно улыбнулась я. – Андрей, не забывай пить таблетки.

Андрей вылез из «Волги», натянул на себя куртку и потрусил в сторону метро.

⁂

Я переключила четвертую скорость и понеслась по проспекту. Олень на капоте рассекал ночной город, как сабля воздух. Отстойная, конечно, машина «Волга». Машина, которая давно сдохла. Но все будет иначе – сегодня девятнадцатое число. И где-то там наверху, в бездне космоса, Плутон меняет знак.

Москва, 2025

Notes

1

Деятельность Meta Platforms Inc. (в том числе по реализации соцсетей Facebook и Instagram) запрещена в Российской Федерации как экстремистская.

2

Деятельность Meta Platforms inc. (в том числе по реализации соцсетей Facebook и Instagram) запрещена в Российской Федерации как экстремистская.

3

Деятельность Meta Platforms inc. (в том числе по реализации соцсетей Facebook и Instagram) запрещена в Российской Федерации как экстремистская.

4

Деятельность Meta Platforms inc. (в том числе по реализации соцсетей Facebook и Instagram) запрещена в Российской Федерации как экстремистская.

5

Деятельность Meta Platforms inc. (в том числе по реализации соцсетей Facebook и Instagram) запрещена в Российской Федерации как экстремистская.

6

Деятельность Meta Platforms inc. (в том числе по реализации соцсетей Facebook и Instagram) запрещена в Российской Федерации как экстремистская.