Обед, согревающий душу - Ким Чжи Юн

— Это не я говорю, это карты. Смотрите, в песочных часах… не осталось ни одной песчинки. Нужно подумать, почему вы вытащили именно ее… — с осторожностью продолжила госпожа Ким, разглядывая изображение.

Кымнам разозлилась. Как можно такое сказать пожилому человеку? Как это ее время вышло?

— Что за чепуху ты несешь?! Шла себе спокойно, нет, она меня усаживает, обещает погадать, а на деле? Разве «время вышло» не означает скорую смерть?! Хочешь сказать, я вот-вот умру? Я? Чон Кымнам?! Да я только позавчера проходила обследование в больнице. Ты хоть знаешь, сколько лет мне дали? По всем показателям мне не больше шестидесяти! Поняла? Шестьдесят! — взволнованно кричала Кымнам.

Это было на нее совсем не похоже. Она вся покраснела, а ее гневный взгляд словно прожигал гадалку насквозь. Но та не поддавалась. Был бы тут Хынмин или Синпхун, они бы обязательно подали женщине сигнал остановиться. Но госпожа Ким не обладала должным тактом и поэтому, поправив красную оправу очков, только продолжила настаивать:

— Ну вы же сами видите. Песка в часах уже нет. Весь высыпался, а это значит…

Кымнам схватила карту и резко перевернула ее:

— А теперь? Теперь песка достаточно? Можно же и так посмотреть.

— Тогда у нас и берег переворачивается. Это противоречит здравому смыслу и…

— Здравому смыслу? — перебила ее Кымнам. — Пока человек любит трудиться, его жизненная сила не иссякнет. Вот в чем здравый смысл. И я больше семидесяти лет живу по такой логике. Она еще будет меня учить?!

Кымнам толкнула синий пластиковый стул, поднялась и, откинув в сторону край красного козырька палатки, быстро зашагала прочь.

«Это же надо? Схватить человека, который спокойно шел по своим делам, вызваться погадать и накаркать проклятие?! Только вот почему я так разозлилась? Могла же просто проигнорировать. Вроде и менопауза уже давно позади, что же я в последнее время все принимаю так близко к сердцу?»

Наконец Кымнам решила, что у нее очередной возрастной кризис и надо поскорее обуздать свои эмоции.

Пытаясь успокоиться, Кымнам направилась к остановке, как вдруг услышала:

— Кымнам!

Остановившись, она заметила миссис Тток.

— А, миссис Тток, это ты.

— Ты захватила мне порошок из красного перца?

— Ах да. Чуть не забыла.

Кымнам вытащила из черной сумки-шоппера мешочек с перцем.

— Деньги можешь отправить на «Какао пэй»[110].

— Так я не умею им пользоваться.

— Ну сколько раз я тебе объясняла! Ты должна освоить «Какао пэй». Глядишь, иной раз удастся продать на одну порцию ттока больше. Кто сейчас таскает с собой наличные? Один тебе так уже пообещал отправить оплату по номеру банковского счета. А сам так и не заплатил, ты сама рассказывала. Да ведь он сразу прочухал, что ты ничего не понимаешь в мобильном банке!

— Меня ж обманули, а не тебя. Чего так сердишься?

— Ох, да все раздражает. Все наперекосяк! За перец отдашь потом. А я пошла, а то опоздаю.

Госпожа Тток проводила Кымнам удивленным взглядом. Такой раздраженной ее она еще никогда не видела.

Кымнам села в автобус под номером 301. Свободными были только обитые желтой клеенкой места для пожилых, но Кымнам принципиально не стала туда садиться. После того как она услышала, что ей осталось недолго, особенно не хотелось, чтобы с ней обращались как с дряхлой старухой. Кымнам схватилась за круглый поручень и простояла так несколько остановок, пока на подъезде к остановке «Парк истории и культуры Тондэмун» наконец не освободилось место. Она присела у окна с правой стороны. Когда автобус заехал на мост Тонхо и перед глазами замелькала река Хан, сердце Кымнам понемногу успокоилось. Но когда мимо нее по тому же мосту стремительно понесся вагон электропоезда, на душе вдруг снова заскребли кошки. Этот поезд напомнил ей бегущее без остановок время. Ей даже казалось, что после семидесяти лет оно, словно по чьей-то злой шутке, помчалось еще быстрее.

Кымнам вышла в районе Апкучжон напротив торгового центра «Хендай». Культурный центр располагался в пристройке к нему, и, чтобы попасть в здание, Кымнам быстро пересекла два пешеходных перехода. Урок должен был вот-вот начаться, но никто так и не появился. Госпожа Ким, госпожа Пак и госпожа Сон обычно приходят заранее, чтобы успеть поболтать друг с другом… Но куда же все подевались сегодня? Когда прошло уже пять минут от урока, Кымнам написала госпоже Ким:

«Ты сегодня не придешь? На урок по каллиграфии».

«Это я у тебя хотела спросить. Мы все в аудитории. Тебя не ждать?»

Что это значит? Кымнам оглянулась по сторонам и только тогда вдруг поняла, что это совсем другой класс. На двери висела табличка «Аудитория I»!

— Я что, перепутала I и H? Да что сегодня за день!

Собрав разложенные на столе бумагу, тушечницу, сухую тушь и кисть, Кымнам покинула класс и вскоре открыла дверь в аудиторию под буквой H. На лбу выступил холодный пот. Уже приступившие к растиранию туши госпожи Ким, Пак и Сон радостно замахали руками. Господин Чан и господин Ли, которые приходили на устроенную Кымнам рождественскую вечеринку, поздоровались с ней взглядом.

Эти занятия задумывались для пожилых, но нередко к ним присоединялась и молодежь. В основном это были мамы в декрете. Они приходили сюда отдохнуть от вопящих с утра до вечера детишек. По словам молодых мам, два часа тишины, наполненной лишь приятным звуком растирания туши, действовали на них успокаивающе. Конечно, они не смогли присутствовать на рождественской вечеринке, но зато получили от Кымнам по бутылочке глинтвейна, сваренного из чилийского вина.

На доске Кымнам прочитала: «Запишите фразеологизм из четырех иероглифов, который особенно трогает ваше сердце». Она взяла брусок черной туши, немного покрутила его в плоской тушечнице и закрыла глаза. Продолжая с шарканьем водить бруском по плоской поверхности тушечницы, она задумалась о фразеологизме. И когда кусочек туши уже начал уменьшаться, нужная фраза пришла ей на ум.

Чхон сэн бэ пхиль.

Небо — чхон, явление — сэн, распределять — бэ, пара — пхиль. Что значило «избранный небом партнер».

Кымнам обмакнула похожую на седую бородку кисть в тушь, заострила тонкий кончик кисти и, подняв его над тонкой белой традиционной бумагой, провела первую линию. Золотые руки Кымнам были искусны не только в готовке, но и в каллиграфии. Линии ложились аккуратно и ровно, но при этом в них чувствовалась сила.

«Да, выходит неплохо. Надо будет оформить в рамку и повесить в гостиной. Прямо рядом с портретом Одри Хепберн!»

Когда урок закончился, Кымнам вместе с подругами отправилась на обед в примыкающий к зданию торговый центр. Господин Чон