Ночной огонь - Майкл Коннелли

— Если я найду?

— Хорошо, если мы найдем. Но, как я уже сказал, я уже искал.

Бэллард перелистывала разделы, пока снова не дошла до фотографий в пластиковых карманах.

— Я не знаю, — сказала она. — Мне кажется, что шансов мало. Если Джордж Хантер не смог разобраться с этим, а потом Джон Джек Томпсон не смог разобраться с этим, то почему ты думаешь, что мы сможем?

— Потому что у тебя есть эта штука, — сказал Босх. — Этот огонь. Мы можем сделать это и восстановить справедливость в отношении этого парня.

— Не начинай мне про "справедливость". Не морочь мне голову, Босх.

— Ладно, не буду. Но ты хотя бы прочитаешь хроно и просмотришь книгу, прежде чем принимать решение? Если ты это сделаешь и не захочешь продолжать, все в порядке. Сдай книгу или верни ее мне. Я поработаю над ней один. Когда у меня будет время.

Бэллард сначала не ответила. Ей нужно было подумать. Она понимала, что правильнее всего было бы сдать книгу об убийстве в отдел нераскрытых преступлений, объяснить, что она была найдена после смерти Томпсона, и оставить все как есть. Но, как сказал Босх, такой шаг, скорее всего, приведет к тому, что дело положат на полку, чтобы оно пылилось.

Она снова посмотрела на фотографии. При первом прочтении ей показалось, что речь идет о убийстве при продаже наркотиков. Жертва подъезжает, предлагает деньги, получает пулю вместо шарика героина или другого наркотика.

— Есть одна вещь, — сказал Босх.

— Что это? — спросила Бэллард.

— Пуля. Если она все еще в уликах. Тебе нужно пробить ее по NIBIN[18] и посмотреть, что получится. В 1990 году этой базы данных еще не было.

— И все же, что это, один шанс из десяти? Без каламбура.

Она знала, что в национальной базе данных хранятся уникальные баллистические данные о пулях и гильзах, найденных на местах преступлений, но это был далеко не полный архив. Для того чтобы пуля стала частью процесса сравнения, необходимо ввести данные о ней, а большинство полицейских управлений, в том числе и Лос-Анджелесская полиция, отстают в этом процессе. Тем не менее, архив пуль существует с начала века, и с каждым годом данных становится все больше.

— Это лучше, чем отсутствие пули и гильзы, — сказал Босх.

Бэллард ничего не ответила. Она посмотрела на книгу убийства и провела ногтем по боку толстой пачки документов, которые она содержала, издав рвущий звук.

— Хорошо, — наконец сказала она. — Я прочту ее.

— Хорошо, — сказал Босх. — Дай мне знать, что ты думаешь.

5 Босх

Босх незаметно проскользнул в задний ряд зала суда 106 Департамента, привлекая внимание только судьи, который слегка кивнул в знак признания. Прошли годы, но в прошлом у Босха было несколько дел перед судьей Полем Фальконе. Он также не раз будил судью посреди ночи, когда просил одобрения ордера на обыск.

Босх увидел своего сводного брата Микки Халлера за кафедрой, расположенной сбоку от столов защиты и обвинения. Он допрашивал собственного свидетеля. Босх знал об этом, потому что он отслеживал дело в Интернете и в газетах, и этот день стал началом, казалось бы, невозможного для защиты дела. Халлер защищал человека, обвиняемого в убийстве судьи вышестоящего суда по имени Уолтер Монтгомери в городском парке менее чем в квартале от здания суда, где сейчас проходил процесс. Обвиняемый Джеффри Херштадт не только был связан с преступлением по данным ДНК, но и услужливо признался в убийстве на видео.

«Доктор, позвольте мне уточнить это», - сказал Халлер свидетелю, сидящему слева от судьи. «Вы хотите сказать, что из-за психических проблем Джеффри впал в состояние паранойи, когда он боялся, что ему могут причинить физический вред, если он не признается в этом преступлении?»

Человеку в допросе было около шестидесяти, у него были седые волосы и густая борода, которая была странно темнее. Босх пропустил свою присягу и не знал его имени. Его внешность и профессорские манеры вызвали в сознании Гарри имя Фрейд .

«Это то, что происходит с шизоаффективным расстройством», - ответил Фрейд. «У вас есть все симптомы шизофрении, такие как галлюцинации, а также расстройства настроения, такие как мания, депрессия и паранойя. Последнее приводит к тому, что психика принимает защитные меры, такие как кивание и согласие, которые вы видите на видео с признанием ».

«Итак, когда Джеффри кивал и соглашался с детективом Густафсоном на протяжении всего интервью, он был кем - просто пытался избежать травмы?» - спросил Халлер.

Босх заметил, что он неоднократно использовал имя подсудимого, и этот ход был рассчитан на то, чтобы очеловечить его перед присяжными.

«Совершенно верно, - сказал Фрейд. «Он хотел пережить интервью невредимым. Детектив Густафсон был авторитетной фигурой, которая держала благополучие Джеффри в своих руках. Джеффри знал это, и я видел его страх на видео. По его мнению, он был в опасности, и он просто хотел выжить в ней ».

«Что привело бы его к тому, что он сказал бы то, что хотел бы сказать детектив Густафсон?» - спросил Халлер, хотя это было больше утверждение, чем вопрос.

«Верно», - ответил Фрейд. «Все началось с малого, с вопросов, казалось бы, не имеющих никакого значения:« Вы были знакомы с парком? » - Вы были в парке? И затем, конечно, дело перешло к вопросам более серьезного характера: «Вы убили судью Монтгомери?» Джеффри был на пути к тому моменту и охотно сказал: «Да, я сделал это». Но это не то, что можно было бы классифицировать как добровольное признание. Из-за сложившейся ситуации признание не было дано свободно, добровольно или разумно. Это было принуждением ".

Халлер позволил этому повиснуть в воздухе на несколько мгновений, пока он делал вид, что проверяет записи в своем блокноте. Затем он ушел в другом направлении.

«Доктор, что такое кататоническая шизофрения?» он спросил.

«Это подтип шизофрении, при котором в стрессовых ситуациях у человека может возникнуть припадок или то, что называется негативизмом или ригидностью», - сказал Фрейд. «Это отмечено сопротивлением инструкциям или попыткам физического перемещения».

«Когда это произойдет, доктор?»

«В периоды сильного стресса».

«Это то, что вы видите в конце интервью с детективом Густафсоном?»

«Да, это мое профессиональное мнение, что он пошел на арест без ведома детектива».

Халлер спросил судью Фальконе, может ли он воспроизвести эту часть записанного на пленку интервью, проведенного с Херштадтом. Босх уже видел пленку полностью, потому что она