Астра - Сидар Бауэрс
Астра чуть прищурилась, на секунду задумавшись, потом согласилась:
– Конечно. С пользой. Я очень постараюсь.
Ник смотрел, как его жена под неунимающимся дождем бросилась к воротам, а потом по дорожке, посыпанной гравием, обогнула угол дома. Когда она скрылась из виду, он потянул за рычаг и отодвинул водительское кресло до предела назад, чтобы ногам было больше места. После этого положил на руль открытый роман, но читать был не в настроении.
На доме, где принимала психотерапевт, не было никакой таблички с указанием того, что она там работает, и он задал себе вопрос, что думают соседи о людях, которые весь день входят и выходят. Дом был построен в начале двадцатого века, у входа красовалась мемориальная доска, два верхних этажа и крышу с окном мансарды украшала тонкая резьба по дереву. Снаружи это было трудно определить, но информация в Интернете позволяла предположить, что внутри такие дома могли быть вполне современно отремонтированы, оборудованы новыми, отделанными мрамором кухнями, газовыми горелками в каминах и панелями на стенах, выкрашенными в белый цвет. В последнее время, когда на работе выдавалась свободная минута, Ник был всецело поглощен просмотром ежедневных списков выставленных на продажу домов и квартир, которые присылали ему агенты по недвижимости. Пусть Астра и сказала, что не хочет, чтобы он брал еще один ипотечный кредит, сам он считал, что важнее всего найти для них более просторное жилье. Потому что они, все трое, ютились в его тесной квартирке с открытой планировкой, где у сына Астры даже не было собственной спальни. Мальчик спит на кушетке, и ему бывает так нужно побыть одному, что он прячется в ванной. Когда Ник спросил у Астры, чем там Хьюго так долго каждый день занимается, она ответила, что, как ей кажется, он сидит на унитазе и рисует человека-паука. Несмотря на то что мать с сыном говорили, что все в порядке, что они могут жить где угодно, Ник считал такие условия жизни для них неприемлемыми. Ему хотелось, чтобы у мальчика была своя запирающаяся дверь, помещение для отдыха в подвале, где он мог бы зависать с приятелями, и баскетбольное кольцо у подъездной дорожки к гаражу. Ник поставил себе задачу подыскать им к лету приличное жилье.
Он подался немного вперед на водительском кресле и протер запотевшее окно, чтобы лучше было видно. Ему представлялось, что Астра уже вполне освоилась в приемном кабинете, ее намокшее пальто висит у двери. Вообразил, что она сидит в удобном темно-коричневом кресле, обитом кожей. Таком, какое должно быть у психотерапевта старой школы. И, поскольку Астра постоянно крутит в руке прядь волос, вполне вероятно, что она поправила прическу. Где-то в глубине души ему хотелось быть в этот момент рядом с ней, хотя он прекрасно понимал, что такое желание по меньшей мере странно. Нет. Достаточно того, что он ждет ее в машине. Хорошо, что он тут, что тратит на это субботний вечер: отвез жену туда, где она получит помощь.
До свадьбы Ник с Астрой были знакомы всего несколько недель, но он ждал человека, с которым хотел бы соединить судьбу, сорок два года. До встречи с Астрой он был не из тех парней, кому для полноты картины нужны близкие отношения. У него были друзья, книги, его квартира. Он был вполне счастлив в одиночестве до того дня, когда Астра вошла в библиотеку Верховного суда и протянула ему сложенный листок со списком дел, которые ей требовались. Он сразу же понял: она «та единственная». Ник попросил другого библиотекаря его подменить и остаток дня помогал Астре, снимая с полок книги, проглядывая указатели и отмечая нужные страницы, а она все время находилась рядом, подкалывала его и жаловалась на работу. Астра была необычайно сообразительна и явно немного грубовата – с обкусанными ногтями, в однотонной юбке в обтяжку, с не очень заметными шрамами возле рта, – но оказалась именно такой «непростой женщиной», какую ждал Ник.
Дождь припустил сильнее, стекло снова запотело. Он опять его протер, чтобы видеть, что творится снаружи: в доме было темно, он казался пустым, но Ник знал, что это не так. Он взглянул на часы – три часа двадцать три минуты. Осталось тридцать семь минут. Он подумал о том, дала ли уже встреча с психотерапевтом какой-то существенный результат. В эмоциональном плане Астра достаточно проницательна, хотя у нее есть привычка ходить вокруг проблемы кругами, застенчиво касаясь отдельных ее частей, но, чтобы убедить ее кардинально решить вопрос, нужно потратить немало усилий и привести кучу убедительных доводов.
– Я так нервничаю, – сказала она ему, когда они подъехали. – Что, если я там буду сидеть как засватанная и смущаться, не зная, о чем говорить?
Заметив, что ей нужна поддержка, Ник сказал, что, как ему кажется, можно было бы начать со смерти Дорис. Ее горе стало бы очевидной отправной точкой визита. Астра печально кивнула головой.
– Да, – согласилась она. – Так и сделаю.
Всего через несколько дней после их скромной свадебной церемонии в парке Королевы Елизаветы здоровье Дорис сильно ухудшилось, и Астра стала проводить большую часть времени в палате хосписа Святого Павла. Ник не был к этому готов, он нелегко подлаживался к непредсказуемым приступам горя, терзавшим жену: иногда она немного успокаивалась, говоря, что Дорис наконец избавится от мучительной боли; иногда ее начинали душить рыдания, и она спешила накрыться одеялом; иногда она говорила, что все это не имеет значения, потому что они даже не были настоящей родней. Хотя на самом деле Дорис была Астре как мать, пусть и нелегко признаться в этом. Ник сравнивал разговоры с Астрой о ее прошлом с разматыванием рулона колючей проволоки для ограды – в любую секунду можно все перепутать и пораниться об острые шипы, которые за все цепляются и всюду застревают. Астра объясняла такое упорство в нежелании говорить о своих чувствах тем, что раньше она ни на кого их не «выплескивала» и никому не давала в них «копаться», и потому Ник предложил ей обратиться к психотерапевту. Потому что хотел, чтобы жена его излечилась. Для себя. Для него. Для их единого фронта. И вот теперь, слава Богу, этот момент настал.
Когда в конце концов Астра открыла дверцу, он чуть не подпрыгнул от неожиданности.
– Привет, – улыбнулась она и смахнула с брови капельку воды. – Льет как из ведра! Такого дождя я, пожалуй, раньше не видела. А здесь, ближе к горам, должно быть, он еще сильнее.
