Обыкновенный говорящий кот Мяун и его семья - Ольга Станиславовна Назарова

– Проклятый кот! – Урс злился, пыхтел и никак не мог перевести дух. Ровно до того момента, пока изящная Василина не шепнула ему тихонько на ухо:

– Он тебя просто дразнит, кстати, сам он тоже далеко не сразу смог добиться моего внимания. Не переживай. Ты обязательно понравишься Аечке!

Мяун открыл было рот опровергнуть такое кошачье коварство, но увидев, как сверкнули Васькины глаза, счёл, что разумнее будет смолчать. Кошки – это такие вредные женщины…

Он краем глаза наблюдал за Рыжиком, который с удовольствием ел свою «тряпезу», и размышлял о том, что, с одной стороны, у котёнка хороший аппетит, и это хорошо – здоровые говорящие котики мало есть не могут! А с другой стороны – пусть это сокровище пока тут живёт. Потому как ему, Мяуну, этот конкурент в миске совсем даже не интересен.

– Зять… Зять… Ни дать, ни взять… – пофыркал он. – Пусть растёт туточки! Расходов и нервов меньше, а толк имеется – искать уже не надо.

Кроме Рыжика он посматривал ещё и на псов-хранителей. Айка вышла поздороваться, радостно помахала хвостом Ане и Олегу, поприветствовала Мяуна и Василину.

– Точно! Ну так я и знал. Урс только глазами хлопает в её сторону и вздыхает! – Мяун насмешливо пошевелил усами, накрепко забыв о том, как он сам страдал, пока ухаживал за Васькой. – Ой, надо будет вмешаться, надо, а то у меня дочка вырасти успеет, а этот чудак так и будет хвост поджимать!

Он просочился поближе к Урсу и тихо уточнил у него:

– И чего ты ждёшь? Вот сейчас-то она тут! Пойди, пообщайся, порази её своей… Чего там у тебя имеется? Был бы ты кот, я бы сказал: «красотой, грацией, эрудицией»! – Мяун критично осмотрел Урса. – Не, ну ты солидный, конечно. Вот, хоть солидностью порази!

– Отстань! – хмуро выдохнул Урс, провожая Айку взглядом.

– Да я-то отстану, а вот ты опять упустил шанс!

– Она отходит от малыша совсем на чуть-чуть… – понурился Урс. Нет, он и не собирался откровенничать с рыжим болтуном, но оно само как-то вырвалось.

– А сам туда чего не идёшь? – удивился Мяун.

– Рычит, – коротко ответил Урс. – Я там того… Перевернул столик случайно, и она теперь ругается. Алёна не ругалась, а Айка…

Мяун вовремя сделал вид, что ему шерстинка в нос попала и это он просто так фыркает.

– Вот несчастный! – с выражением констатировал кот и, элегантно развернувшись, направился в детскую.

– Ты чего пришёл? – бдительно уточнила Айка.

– Полюбоваться! – Мяун привстал на задних лапах и заглянул в щёлку между мягкими бортиками кроватки. – Надо же, медвежонок какой! – искренне удивился он. – Не спит и молчит! Наша-то молчать не будет! Огонь-девка! Если не спит, то надо общаться, чего время-то просто так терять?

Айка вздохнула.

– Он сейчас тоже молчать не станет. Это так… Думает, чего ему хочется.

– Аааа, думает, это хорошо, это правильно! – похвалил Степашку Мяун. – А ты?

– Что я? – удивилась Айка.

– Ты вот чего думаешь? Ну что ты так удивилась? Ты довольна?

– Да, очень! – оживилась Айка. – У меня самый лучший хозяин и его мама и его семья… И такой дом хороший. Я в таких раньше не бывала! Спасибо тебе.

Когда его благодарили по поводу или даже без повода, Мяуну это нравилось! Он благожелательно покивал круглой рыжей головой и уточнил:

– А Урс?

– Эээээ, а что с ним такое? – удивилась Айка. Глава 34. Котоколыбельная Мяуна

– Он тебе нравится? – Мяун, как всякий истинный кот, таил в себе огромные, прямо-таки неожиданные запасы терпения.

– Нууу, ничего такой. Вежливый, – кивнула Айка. – Едой делится, лакомства приносит.

– Ухаживает, короче говоря! – подхватил Мяун.

– Неее, просто вежливый. Ему меня жалко стало, – убеждённо ответила Айка.

– Как же с вами трудно-то! – возмутился Мяун. – Я ничего про его вежливость к тебе не знаю, на мой взгляд, этой субстанции ему при рождении не доложили! Зато я отлично вижу, что он с тебя глаз не сводит.

– Ну конечно. Я же Стёпу охраняю. Мало ли, какая опасность? Я знак подаю, а он не видит! – пояснила Айка.

– Ты прости, пожалуйста… Тебе лет-то сколько? Напомни мне, а?

– Ты же знаешь – восемнадцать!

– И ты в человеческих восемнадцать не можешь понять, что в тебя пёс влюблён? – возмутился Мяун, рассудивший, что, с такими взглядами этой парочки, щенка-хранителя он может получить хорошо если для своих внуков!

Айка только-только поняла, что за выживание ей бороться не надо, думать о том, что она никому не нужна, ей тоже уже не нужно, а тосковать, вспоминать свои беды и думать, что завтра её могут прикончить – в этом доме и вовсе нет смысла Про какие-то отношения с псом она попросту не успела подумать – очень уж быстро и счастливо изменилась её жизнь. Только вздохнула полной грудью, только наелась досыта, только перестали сниться колёса машин, пинки и безнадёжное ожидание дня, когда её поведут убивать. Она пока просто несмело радовалась жизни.

– Ты что? Серьёзно? – Айка чуть пасть от удивления не открыла.

– Я с ума сойду! – сообщил Мяун.

– Только не тут! Сумасшедших котов рядом с хозяином не будет! – категорично предупредила его псица.

– Успокойся! Тут не буду. Там пойду сойду, – фыркнул Мяун, кивнув на дверь. – Ты мне только скажи – он тебе противен, да? Такой неуклюжий болван! Столики роняет, говорить красиво не умеет, нее, он, конечно, красавец немыслимый, мощный, сильный, веееерный!!! Но ведь такой баран, между нами!

Айка, аккуратно подведённая хитрецом Мяуном к логичному выводу, ожидаемо возмутилась:

– Почему это он мне противен? Никакой он не болван и уж точно не баран! Ну сбил столик, бывает. Со всяким могло случиться! – Айка гневно подняла шерсть на хребте, показывая, что рассердилась.

– Так если со всяким, что ж ты его гоняешь, как кошка мышь? Аааа, тебе нравится его пинать? Понимаю, понимаю… Кокетство такое, чтобы он по стенкам от безнадёги бегал и выл на луну?

Аечка за котом не успевала…

– Погоди-погоди… Почему кокетство? Он Стёпочку напугал, вот я и выгнала.

– А он переживает! И страдает! И входить не смеет! – Айка, ну что же ты так издеваешься над влюблённым в тебя псом? Да, кстати, я когда-то слыхал, что у вас сама псица решает, когда ей щенков заводить. Правда это?

Айка, поглощённая обдумыванием сложных, но очень приятных вещей, машинально кивнула.

– Прекрасно, прекрасно! И когда же ты собираешься думать о детях? Нет! Не о Степане, чего о нём думать-то? Ты ж его сторожишь