Синдром неизвестности. Рассказы - Евгений Александрович Шкловский
Тетка, говоря о благоверной Вени, изменилась в лице, в голосе, обычно мягком и приветливом, скрежетнули злые нотки – чувствовалось, накипело. Рассказала случай с покойным мужем, когда тот встретил пришедшую в гости невестку у порога, взял за плечи, развернул и со словами «С тунеядцами не общаюсь» выпроводил. Он-то покруче был, а сыну сразу сказал: «Гони ее в шею к чертям собачьим! Зачем тебе такое сокровище?» Тот так и не смог этого сделать, вот и хлебает до сих пор. Мямля.
С Веней же увиделись дня через два, когда она уже наслушалась теткиных рассказов – и про семейную жизнь брата, и про собственную теткину, которая тоже не сахар была, муж, военная косточка, ее чуть ли не за прислугу держал, все командным тоном. Суровый был мужчина, крепкий, даже после двух инфарктов не сдавался. Виду не подавал, но за сына переживал, что у того так все сложилось. Невестку же терпеть не мог до самого конца.
Она и по городу успела погулять, который таким и остался, каким был много лет назад, только поблек, посерел. Было ощущение, что вернулась в прошлое – словно не было прожитых лет, семьи, детей, а все еще только предстояло. И себя чувствовала намного моложе, ветерок с моря приятно обвевал лицо, шею, ноги, южные пряные ароматы волновали кровь.
С Веней договорились о встрече в центре города, чтобы потом поехать на Сапун-гору. Она с нетерпением ждала встречи, словно от этого зависело что-то важное. Странно немного, но она не пыталась анализировать, да и к чему? Жизнь еще не кончилась. Она радовалась морю, солнцу, южной яркой растительности, свободе…
Веня опоздал на полчаса и выглядел плохо, лицо серое, под глазами мешки, редкие волосы совсем седые, пучками, словно он только что оторвал голову от подушки. И весь вид был какой-то снулый, скучный, словно не рад был встрече.
Они обнялись. И она, как когда-то, испытала прилив материнско-сестринского чувства: погладить по голове, утешить…
– Выглядишь неважнецки, – сказала без обиняков. – Тебе бы отдохнуть, подлечиться. – И добавила, как когда-то: – Спину выпрями. Сгорбился, как старик.
– На том свете отдохнем, – мрачно вздохнул Веня.
На Сапун-гору они не поехали, вместо этого побродили недолго по центру, он предложил зайти в чебуречную – ту самую, где много лет назад уже сидели. Здесь тоже было все как когда-то – пахло жареным мясом, прогорклым маслом, столики были покрыты не очень свежими белыми скатерками, в общем, обычная забегаловка. Но ей и здесь было хорошо, ветерок прошлого ласково обвевал кожу. Час сравнительно ранний, тихо, посетителей никого.
Они заняли столик в углу, взяли чебуреки, красного вина. Веня с большими паузами, как бы нехотя, рассказывал про свою жизнь, о которой она уже почти все знала от тетки, как обычно жаловался на своих гавриков, а потом вдруг замолчал и стал глядеть за окно.
Возникшая пауза была такой долгой и томительной, что она растерялась. Казалось, высказавшись, он потерял всякий интерес к разговору и вообще ко всему.
Наконец она спросила, прерывая затянувшееся молчание:
– А помнишь, как без спроса пошли на Тверцу и потом бежали оттуда как сумасшедшие? Как думаешь, что это все-таки за змея была – уж или гадюка?
– Змея? – эхом отозвался он.
– Ну да, змея, – подтвердила она.
Он смотрел на нее серыми блеклыми глазами, на лице недоумение.
– Ты что, действительно не помнишь? – удивилась она.
Он задумался, как бы пытаясь припомнить.
– А цыплят, цыплят помнишь? Как мы их отогревали на печке?
– Цыплят? – Опять будто эхо.
Она снова растерялась и смолкла. Пауза снова была долгой и тоскливой.
Веня долил из кувшина остатки вина.
– Скажи, а ты правда собирался воевать? – спросила она, когда вышли на набережную.
– Шут его знает, – пожал он плечами, – непонятно все было. Мы же не чужие здесь. Отец, между прочим, эту Сапун-гору штурмовал, ранен был тяжело. А нас вроде как инородцами объявили. Чуть ли не врагами. Может, и пошел бы.
Они медленно брели вдоль набережной, вкрадчиво шуршало море.
Через день она уезжала. Веня отпросился с работы, чтобы проводить ее. Они соприкоснулись щеками. Он стоял на перроне, смотрел вслед поезду, и вид у него был отсутствующий.
Культ белого цвета
Он так и не cмог сразу ответить на вопрос, что же такое белый цвет, и только потом прочитал в Википедии, что этот цвет возникает от излучений с различными спектрами и при различных факторах. То есть некий синтез. Озадачился, поскольку для него белый цвет был что-то особенное, очень важное, он даже питался по определенному принципу, а именно цветовому. Творог, молоко, сметана, йогурт, рисовая каша или просто рис были для него предпочтительнее, макароны тоже годились.
Он сам относился к этому с иронией – как к некоей странности: дескать, маньяк, что уж тут. Еще любил зиму – и именно из-за снега, всегда с нетерпением ждал, когда земля покроется белой вуалью и сразу станет светлей после осенних сумерек и грязи, даже ночью будет не так темно, потому что снег как будто источает свой свет. Еще он всегда радовался появлению в поле ромашек и вообще любил белые цветы, будь то гладиолусы, флоксы, гортензии или розы. А жасмин! Как он бывал хорош, когда целый большой куст усеивали нежно пахнущие цветы!
А еще белый цвет ассоциировался у него с чистотой. Да, чистота была именно белого цвета, так что когда он ел, скажем, любимый продукт – творог, то ему казалось, что он поглощает свет и там, внутри, в недрах его организма тоже становится светло и чисто. Еще он предпочитал носить белые рубашки, с галстуком или без, летом особенно, и вообще было приятно видеть в летние месяцы в городе людей в белой одежде, особенно девушек.
А про значение белого он задумался, когда они с женой и детьми сняли на лето небольшой коттеджик километрах в ста от Москвы. Когда-то домик тоже был белым, но сейчас краска на нем облупилась, обнажив серое шероховатое, кое-где изъеденное жучками исподнее, и он выглядел грязновато-облезлым, совершенно не радующим глаз.
Арендовали его именно здесь, потому что понравился окружающий ландшафт – холмы, поле, озеро, простор, и на ближнем холме, видный отовсюду, стоило только выйти за околицу, храм, тоже белоснежный, с голубыми куполами и золотящимися маковками. Похоже,
