Письма с острова - Татьяна Борисовна Бонч-Осмоловская
– Драконов не существует, считают герои, рожденные от драконов, – прочла Аманда.
– Героев не существует, верят драконы, поверженные героями, – прочла Жанна.
– Я не видела его лица, говорит дева, поглаживая круглый живот, – прочла Мисс Т. Кир-Томпсон, зажатая между сияющими животами подруг, как попрыгунчик в катапульте.
Последний отчаянный бросок – и подруги опередили спираль филотаксиса. Засыпанные по середину бедер седой золой, они добрались до голой засушенной радиацией верхушки дерева. Животы тянули их вверх наподобие воздушных шариков – сытый гиппопотам Аманды, проглотившая кролика змея довольной Жанны и надутая лягушка маленькой Мисс Т. Кир-Томпсон.
– Плюх! Полетели! – маленькая Мисс Т. Кир-Томпсон взмыла в воздух.
– Ура, началось! Мы летим! – закричали вслед за ней Аманда и веселая Жанна.
В самом деле, что удерживало их в несчастной стране?
Они схватились за руки, чтобы порывы солнечного ветра не разорвали их дружбу, и помчались в разные стороны, не выбирая, куда направить путь в колючих метеоритных потоках и жестких волнах испепеляющей радиации. Сухими лепестками, хладной осенью позабывшими живительные соки родного дерева, неслись они яростным ветром хаоса. Желание свободы гнало их прочь как от безжалостной жизни и ненавистной смерти, так и от ненавистной жизни и безжалостной смерти. Они неслись, запутываясь в направлениях, теряясь во времени, слабея от ожиданий. Шлейф пустых и глубоких выдохов отмечал их скорбную траекторию. Фонтаны слез разлетались в случайных направлениях из глаз. Иной раз они зависали в пустоте, теряя предыдущий выигрыш во времени, и задумывались о важном: шелестит ли дерево, когда никто не слышит его? Звучит ли колокол, когда никто не плачет о нем? Вертится ли земля, когда на ней не сжигают ни одну ведьму? Ни к чему не приводили эти размышления и шатания.
Свобода настигла их разверзнутой пастью удава в бурной ночи. На непривычном маршруте, одни, без какой-либо помощи и советов, следуя лишь указаниям магнитных полей и электрических вешек, они ослабли, вылиняли и погрустнели. Одежды их были разорваны, лица обожжены и изранены, дыхание разгорячено, а глаза сожжены. Ничто более не удерживало в утомленных телах бедные умы, испарившиеся от тревог и сомнений. Только Мисс Т. Кир-Томпсон безмятежно дремала в сплетении рук подруг. Ничего не происходило так долго, что наскучило даже самим участницам драмы. Несколько стремительных рождений сверхновых и естественное угасание сверхстарых не в счет. В заключение третьего эона Аманда со скуки подхватила шизотипичную скарлатину, счастливая Жанна – быстротекущую родильную горячку без побочек и осложнений на кожу, а Мисс Т. Кир-Томпсон – корень женской мандрагоры, что было более чем удивительно, учитывая их стесненные обстоятельства и тот факт, что мандрагора придерживается катастрофически традиционных гендерных взглядов.
Не успели подруги поцеловать несчастную на прощание, как случилось ужасное. Сонм божеств местного значения затеял рагнарек прямо на пути следования наших героинь. Взлетали клюшки и падали бошки, трубили трубы и стучали зубы, плавились пули, трещал хитин, волчище бежал по кругу, и мир обрушился в мрак. Сгорели серфингисты, утонули мотоциклисты, и читатели любовных романов растворились в сладком сиропе. Неумолимая гравитация попыталась разлучить наших героинь, но Аманда ухватилась за волосы Жанны, та – за когти Мисс Т. Кир-Томпсон, а та – за совесть Аманды. Вращательный момент стократно превысил алгебраическую сумму моментов сил, действующих на общее вращающееся тело относительно оси вращения, и все вздохнули с облегчением, когда покинули негостеприимный сектор галактики. Вселенная необратимо гасла. Солнца кружились и лопались с громким плюх под ногами. Стремительные кометы грозили катастрофой чудом уцелевшим цивилизациям. Черные дыры сладостно улыбались, вампирами всасывая в себя жизненную энергию мироздания, и наша троица уже мчалась навстречу им с покорностью бабочек, летящих на свет. Хотя, будь на их месте любая разумная бабочка, она бы усомнилась, стоит ли лететь в абсолютную противоположность источнику света.
Наконец, когда они уже утратили надежду, подруги оказались у прекрасного родника, где сумели отдохнуть, освежить ум и охладить разгоряченные путешествием тела. Однако восхитительная мелодия, раздававшаяся отовсюду, заставила их позабыть об отдыхе и последовать на поиски источника звука. Здесь их пути разошлись.
Аманда отправилась вниз по течению ручья. Розы и лилии встречали ее покачиванием сладких головок. Беспокойное сердце успокаивалось неземной гармонией и невероятной пропорцией. Кристальная струя ворковала нежными мажорными переливами, неся на себе лишившуюся памяти Аманду, пока ее не встретила широкая река, подхватившая золотоволосую красавицу и бросившая на утес. С тех пор она забросила идеи написания аутоагиографии, ежедневно расчесывает волосы, поет свои лживые песни и заманивает доверчивых моряков.
Рисковая Жанна отправилась вверх по течению. Она преодолевала буруны и пороги, карабкалась по деревьям, перегораживающим поток. Ее не останавливали препятствия и не страшили условия, сколько бы она ни падала и ни стучалась головой о камни. Мелодия катилась дальше и дальше, ускользая от незадачливой преследовательницы. Тщетно следовала она по теченью ручья, сквозь буреломы и отмели. Сначала она удивлялась местности, где природный хаос сочетался с удивительной нечеловеческой гармонией, но затем усталость сморила ее посреди путаницы ума. Сильное тело сотрясалось и падало, голова клонилась к земле, ноги дрожали. Агония настигла ее. Защемило и дрогнуло сердце. Усталая Жанна задыхалась среди безмятежной природы, текущей мимо ее разбитого тела. Наконец полуживая Жанна разглядела свет, исходящий от корней деревьев, погруженных в воду. Три дня и три месяца и три года просидела она у этого рубежа, ожидая, чтобы течение воды, вихрь воздуха или огонь земли уничтожил бы преграды на пути к мягкому свету. Ей так и не удалось подобраться поближе. Только падение деревьев красило ожидание, только хрип неведомых зверей вдалеке, только монотонная песня ручья. И все же до последнего мига она так же надеялась, любовалась и удивлялась недостижимому свету.
Мисс Т. Кир-Томпсон осталась на берегу ручья, у опоры моста, ведущего на другой берег. Уязвленная внезапным уходом подруг, она отстегнула пояс, сняла чулки и сложила ладони лодочкой. Влажные листья касались ее лица, бледных и сухих губ, и Мисс Т. Кир-Томпсон с жадностью облизала их, прежде чем наклониться к воде. Она только собиралась напиться, как столкнулась с насмешливым взглядом собственного отражения.
Мисс Т. Кир-Томпсон плеснула водой в уродливое лицо.
– Еще издеваешься?
– Еще насмехаешься?
– Прекрати называть себя Мисс.
