Мир! Дружба! Жвачка! Не спеши взрослеть - Юлианна Перова

Дмитрий скептически посмотрел на кавказцев и рабочих. Шутить с ним вздумали?! Он сейчас объяснит, кому здесь прикалываться можно, а кому – чревато.

– Мужики, вы что, серьезно?

– Человек деньги дает, приведет инвесторов, – неожиданно вступился один из начальников цехов.

– Устали уже, Василич, – пожаловался второй.

Дмитрий остолбенел. Они идиоты? Или у мужиков дружно поехала крыша?

– Ребят, он же вас обманет. Вы посмотрите на его рожу! – насмешливо ткнул он пальцем в ухмыляющегося кавказца.

А тот грубо перебил:

– Ну, хватит. Это некультурно, в конце концов. Мы с вами по-человечески, а вы – «рожа»… Неандерталец. Давайте, Трофим Палыч. Проголосуем и поставим точку.

– Да, спасибо, – кивнул Трофим, поднимаясь, и обратился к собравшимся: – Итак, кто за то, чтоб назначить нового управляющего заводом в лице Бесо Зурабовича Экиш… Экзини… – Он запинался, не в состоянии выговорить сложную фамилию. – Экизашвили, прошу поднять руки.

К ужасу директора, руки подняли все.

– Единогласно, – довольно подтвердил Трофим.

– Гниды, – процедил сквозь зубы Дмитрий, с ненавистью глядя на рабочих. – Продали меня.

– Давайте-ка подпишем протокольчик заседания, – заторопился бывший помощник по безопасности, пока собиравшиеся не передумали. – Дайте ручечку. Да, подписываем. Передаем дальше. Не стесняемся.

Начальник цеха первым поставил подпись под протоколом, за ним потянулись и остальные.

– Какой же ты, блин, болван! – вздохнул Дмитрий, проводив взглядом Трофима.

А экс-помощник продолжал развивать бурную деятельность. Как был подхалимом, так и остался.

– Передаем, передаем, подписываем. – Он повернулся к Дмитрию, задумался на несколько секунд, а потом с разворота заехал кулаком в живот. – Ну чё ты заладил: «Болван, болван». Сам ты, болван, Дмитрий Василич. Меня надо было слушать. Говорил же, тучки сгущаются.

– Закругляйтесь там! – нетерпеливо окликнул Бесо. – С вашими тучками…

Но его прервало дребезжание гитарных струн, доносившееся невесть откуда.

Кавказец завертел головой в поисках источника галлюцинации, а следом за музыкой послышался голос Алика, поющего «Синеву»[17].

Расплескалась синева, расплескалась.

По тельняшкам разлилась, по погонам.

Я хочу, чтоб эта жизнь продолжалась

По десантным, по суровым законам…

Бесо и подельники-кавказцы переглянулись, а затем побросали дела и высыпали из кабинета в цех.

Посреди пустующего помещения на краю станка сидел афганец и беспечно бренчал на гитаре.

– «Я хочу, чтоб эта жизнь продолжалась…» Аккорд не тот. – Алик замолчал, вернулся к предыдущей строчке и попробовал подобрать нужный. Получалось с трудом. – «По суровым, по десантным… зако… зако…» Чё ж я ее в Афгане не научился играть? – вздохнул он и как ни в чем не бывало обратился к застывшим в шоке кавказцам, увидевшим «привидение», словно те были просто прохожими: – Умеет кто-нибудь гитару нормально настраивать?

Бесо побледнел, толстые губы задрожали, на лбу и лысой макушке выступили капли пота.

Но он собрал волю в кулак и усмехнулся:

– Не может быть. Тот самый Алик! Последний из афган. Я думал, ты больше…

– Ну вот. А я меньше. Ну чё? – хмыкнул Алик иронично. – Ты, что ль, приказал афганцев завалить?

– Я? Нет. Что ты? Я гуманист! – осклабился Бесо.

Глаза Алика превратились в щелки, и он произнес угрожающе и четко, отделяя каждое слово:

– Бесо. Зурабович. Нельзя так. Не по-людски это.

– Какой привет – такой ответ, – развел руками кавказец.

Да и что тот ему сейчас сделает?

Алик неторопливо поднялся. Бесо швырнул ему патрон.

Афганец ловко поймал его, покрутил в пальцах, рассматривая, а затем перевел презрительный и злой взгляд на врага.

– Оружие найдешь? Ты же человек чести.

– Ты что, мне предлагаешь застрелиться? – фыркнул Бесо.

Алик был предельно серьезен, хоть и говорил с издевкой.

– Ну да. Кебабов твоих жалко. Давай сам.

– А то что? – взвизгнул фальцетом Бесо, едва сдерживая хохот.

В окружении бойцов он чувствовал себя непобедимым, ну а заводские не станут вмешиваться.

– А то что? Проткнешь меня пальцем? Или, может, будешь бренчать свою фальшивую песенку? Пока я не умру от тоски? Что ты пришел? Мстить? Мне? Один?

– Да я не один, – оглянувшись, спокойно заявил Алик. – Я с правдой. Ну, чё смотришь-то?

– Браво! – глумливо похлопал в ладоши Бесо. – Это все? Концерт окончен?

– Нет. Ты должен выстрелить себе в голову, – бесстрастно отвечал афганец.

– Разберитесь с ним, – велел Бесо по-грузински своим бойцам.

Кавказцы двинулись в сторону Алика, но тот и не подумал уходить и вообще двигаться с места. Он подпустил противников как можно ближе и четким выверенным движением ударил ногой в живот ближайшему. Тот согнулся и с беззвучным криком осел на пол, а остальные, как бешеные гиены, накинулись на афганца всей сворой.

Алик пытался защищаться, но силы были неравны. И самое обидное, что Дмитрий, экс-шеф директорской охраны и бригадиры завода молча и в страхе наблюдали, как одного избивают толпой, и никто даже не подумал за него заступиться и попытаться хоть как-то спасти…

Точнее, почти никто.

Алик все же был не последним афганцем в городе, и его бывший сослуживец быстрым шагом направлялся к месту драки…

* * *

– Вот что вы за люди такие, а? Я вас за руку в будущее, а вы сопротивляетесь. Только пещерный язык и понимаете. Сами виноваты, – заговорил мужчина уже по-русски, чтобы слышали и понимали все, включая заводских. Он вальяжно подошел к афганцу, схватил за подбородок и вздернул его голову. – Ну что, Алик-афганец? Где твоя правда?

Все так увлеклись, что не заметили притаившегося за углом Витю, который осторожно сунул руку в карман и вытащил боевую гранату.

– Уберите это говно, чтоб я больше его не видел. Никогда, – приказал Бесо. Он уже считал себя победителем.

Но вдруг послышался другой приказ, гораздо более серьезный.

– Стоять! Стоять, я сказал! – Витя появился из укрытия, демонстративно выдернул чеку и поднял руку с гранатой повыше, чтобы видели все.

Кавказцы направили на него пистолеты, но стрелять никто не решился.

– Никому не дергаться, или всех подорву! Отпустил его! Отошли на хрен! Отошли! – продолжал орать Витя.

Ни у кого не возникло мысли проверять, насколько он серьезен. Алик воспользовался замешательством, ловко выбил пистолет из рук одного из кавказцев и направил оружие на Бесо. Теперь они поменялись ролями.

– Ты как здесь оказался? – бросил он Вите, не оборачиваясь.

– Ну, так стреляли, блин, – ответил тот.

– Понял тя, Саид, – усмехнулся в ответ Алик и, обращаясь к Бесо, приказал зло, ткнув пистолетом в лицо растерянного противника: – Ну чё, Бесо Зурабович, давай. Давай-давай.

Ругающегося по-грузински несостоявшегося хозяина завода затолкали в каморку возле цеха.

– Не кудахтай ты! – прорычал Витя и, поигрывая гранатой, прошел мимо сбитых с толку и испуганных