Черная метель - Элисон Стайн

С высоты было еще лучше видно, что натворила пылевая буря, как она переделала местность. Это было похоже на игрушку «Волшебный экран». Можно нарисовать все что угодно, но стоит встряхнуть или уронить игрушку, и картинка исчезнет навсегда. Местность вокруг Сторожевой Башни сильно изменилась. Лежавшие на земле автомобильные покрышки скрылись под кучами пыли. Повсюду валялись выпавшие из растрепанных букетиков цветы. Ветер вел себя, как беспечный шалун или собака, которая хватает предметы зубами и трясет их из стороны в сторону.

Конечно, какое ему дело до нас? У ветра нет ни характера, ни желаний, ни цели. Он просто есть. Он вредит нам, но не нарочно. Тем не менее ни вода, затопившая наш прежний дом, ни ветер, ни пыль просто так не остановятся.

– Что это за штука вон там? – Амелия показала пальцем вдаль.

Там лежало что-то, засыпанное огромной кучей песка. Я разглядела две черные дуги, серебристый диск, блестящий бампер…

– По-моему, это легковая машина.

– Пыль засыпала целую машину?

– В прошлом целые дома заносило.

– Когда это было? – начала было Амелия, но голос ее пресекся, она закашлялась, отцепилась от перилл и прикрыла рот рукой.

Элли спросила меня о чем-то. Я повернулась к ней лицом.

– Тебе тут хорошо? – повторила она.

– Ох… – Я снова повернулась к перилам и стала смотреть на бескрайние пыльные просторы. Так, наверное, выглядит поверхность Марса. Какая-то новорожденная планета.

– Хорошо ли мне здесь? Ты знаешь, неплохо. Поначалу было трудно, но я постепенно привыкаю. Только папа все усложняет. Заставляет нас все время сидеть дома. Не знаю, чего он так боится.

– Тебя не обижают? – Элли знала, как надо мной издевались бывшие подружки.

– Меня всю жизнь обижали. Не знаю, почему мой отец так зациклен на том, чтобы ограждать меня от всего, а сам боится признать, кто я такая. Слабослышащая. Глухая. – Мне было даже приятно произнести это вслух и громко. Ветер унес мои слова, чтобы их услышал кто-нибудь другой – если он не глухой, конечно. – Здесь нечего стыдиться.

– Может быть, он пытается как-то улучшить ситуацию? Чтобы тебе было проще?

– Не надо мне ничего улучшать. Меня все равно нельзя улучшить. Никто же не пытается улучшить веснушки Амелии.

Амелия бросила на меня недовольный взгляд.

– Ну, или никто не говорит мне, что у меня неправильный цвет волос. Что-то в этом роде.

– Ты не пыталась поговорить с ним _ _ _ _? – спросила Элли, помолчав.

– Он не хочет об этом говорить. Он вообще не любит разговаривать.

– Особенно с нами, – вмешалась Амелия, сердито сверкнув глазами.

– А ты чего хочешь? – обратилась к ней Элли.

– Я хочу поговорить.

– Ну, уж мне-то не рассказывай, – сказала Элли. – Мне это не нужно объяснять.

Амелия повисла на перилах веранды.

– Я хочу поговорить! – закричала она, и ветер унес ее слова вдаль.

Мы с Элли расхохотались.

– А это здорово, – заметила Амелия. – Попробуйте. – Она встала на среднюю перекладину, прижавшись животом к перилам, и снова крикнула: – Я хочу встретиться с Пейшенс!

– Кто такая Пейшенс? – удивилась Элли.

– Да вы попробуйте! – потребовала Амелия.

– Ладно, – Элли подошла к ограждению и крикнула, словно в каньон: – Я хочу научиться водить машину!

– Громче!

– Я хочу водить машину! Я хочу ходить в школу!

– Да-а! И я тоже! Я хочу ходить в школу!

– Я хочу познакомиться с парнем! Или типа того!

Амелия от смеха перегнулась через перила, и тут они с Элли вспомнили про меня.

– Теперь ты, Тея.

– Нет, спасибо.

– Давай, крикни, – настаивала Элли. – Там никого нет.

– Никого, кроме мамы.

– Она внизу. Здесь нас никто не услышит.

Меня и так никто никогда не слышал. Никого не интересовало, что я хочу сказать. Чего я хочу, в чем нуждаюсь. Я подошла ближе к Элли и сестре. За перилами простирался мир, выметенный и занесенный, как после сильного снегопада.

– Я хочу ходить в школу, – проговорила я.

– Громче! – крикнули Элли с Амелией.

– Я хочу ходить в школу! Я хочу знакомиться с людьми!

– Я тоже хочу знакомиться с людьми! – заорала Амелия.

– Я хочу гулять с Рэем!

– Я хочу еще одну собаку! – не отставала сестра.

– Я хочу научиться языку глухонемых!

Амелия забавлялась, Элли над нами хихикала. Но тут они обе посерьезнели.

– Вот как? – удивилась Элли.

– Да, и я хочу учиться вместе с тобой!

– Хочешь _ _ _ _? – донесся сзади мамин голос.

Я оторвалась от пейзажа, простиравшегося за перилами. На него было почти приятно смотреть: под слоем мягкой мелкой светло-оранжевой пыли все выглядело таким чистым… Она скрыла мусор, садик с подношениями вокруг Сторожевой Башни, который моя мама во время нашего первого визита назвала «неприглядным». Пыль покрывалом легла сверху. Она все покрывала и скрывала.

Но некоторые вещи не нужно скрывать.

– Чему вы там хотите _ _ _ _? – спросила мама, стоя на верхней ступеньке лестницы.

Амелия сразу перестала дурачиться, спрыгнула с перил и бросилась к ней.

– А, неважно. Мы просто шутили.

Но я не хотела, чтобы сестра снова покрывала меня. Не ее это дело – защищать меня. И я не сказала ничего такого, чтобы нуждаться в защите.

– Я хочу выучить язык глухонемых.

– Вот как? – удивилась мама.

– Рэй его знает. У него тоже проблемы со слухом. Но его в детстве друзья научили общаться жестами. Некоторые члены его семьи тоже знают этот язык.

– А ты здесь при чем?

– Рэй немного научил меня этому, и я хочу продолжать учиться. Есть сообщество, частью которого я могла бы стать, а я сижу в сторонке одна. Я хочу быть с людьми.

Мама смотрела на меня и ничего не говорила. Кажется, она не рассердилась, а просто растерялась. Она молча стояла на верхней ступеньке лестницы с таким видом, будто ее разом покинули все силы.

– Я не знала, что все так плохо, – произнесла она наконец.

– Но ведь не все потеряно. В наших силах все исправить.

– И я хочу ходить в школу! – тут же повторила Амелия.

– Что-что? – переспросила мама.

– Мне надоело заниматься с Теей.

– Я тоже с тобой занималась, – напомнила ей мама.

По ступенькам за ее спиной уже поднималась мама Элли.

– Вещи собраны, и твой папка рвется в дорогу, – весело обратилась она к дочери, не подозревая о напряженной атмосфере на смотровой площадке. – Ты готова?

Она не представляла, что только что произошло между мной и моей мамой. Да и сама я не очень-то понимала. В кои-то веки я высказалась прямо, заявила о своих потребностях. И моя мама… прислушалась? По крайней мере, не отказала с ходу. Она вообще