Путь Абая. Книга IV - Мухтар Омарханович Ауэзов

Путь Абая. Книга IV

МУХТАР АУЭЗОВ

ПУТЬ АБАЯ

РОМАН-ЭПОПЕЯ

КНИГА IV

ПЕРЕВОД АНАТОЛИЯ КИМА

АЛМАТЫ

ИД «ЖИБЕК ЖОЛЫ» 2012

УДК 821.512.122-03-161.1

ББК 84 (Каз - Рус) 7-44

А 93

Выпущено по программе

«Издание социально важных видов литературы» Комитета информации и архивов Министерства культуры и информации Республики Казахстан

Фонд Мухтара Ауэзова

Ауэзов М.

А 93 Путь Абая / Пер. А. Кима. - Аёматы: ИД «Жибек жолы», 2012.

Кн. 4. - 528 с.

I8В^ 978-601-294-111-1

УДК 821.512.122-03-161.1

ББК 84 (Каз - Рус) 7-44

I8В^ 978-601-294-111-1 (Кн. 4)

Фонд Мухтара Ауэзова, 2012

ИД «Жибек жолы», 2012

I8В^ 978-601-294-107-4 (общ.)

ВО ТЬМЕ

1

Кучер сидел на козлах, натянув вожжи, далеко откинувшись назад. Пара вороных, казалось, понесла: лошади выкатывали легкую повозку прямо на край высокого яра, за которым тускло блестела река. Через мгновение и кони, и люди сорвутся в бездну. Но лошади оказались хорошо наезжены: круто свернув перед самым обрывом, пара вороных вынесла коляску по немыслимой дуге на дорогу и покатила по-над берегом, привычно перейдя на мелкую рысь. Да и река оказалась не так близка, и за крутым яром неожиданно открылся довольно широкий прибрежный луг.

Только сейчас, когда повозка покатила медленнее вдоль крутояра, путники заметили, как сегодня жарко и душно, - даже в вечернюю пору.

Поздний вечер был тихим, безветренным. Казалось, что большая река замерла в своем течении - так твердо стояли в воде отраженные первые звезды...

Вдали, за высоким лесом Полковничьего острова, едва заметно мерцали огни Большого Семипалатинска. Лишь лай собак свидетельствовал о том, что на обоих берегах реки, разделявшей город, еще бодрствует человеческая жизнь. Представлялось, что два полчища псов перекликаются, переругиваются через сонную гладь спокойной воды, - собаки то грозно лаяли, то примирительно повизгивали, затем снова поднимали отнюдь не дружественный гвалт. Под эти звуки повозка прокатила по слободке, миновала несколько приземистых домов с плоскими крышами и подъехала к темным воротам небольшого крытого двора.

Кучер проворно спрыгнул с козел, пробежал до ворот и принялся стучать кнутовищем по доскам. Тут с арбы слез и его спутник, человек крупный, массивный. С той стороны послышались легкие шаги, явно женские, затем прозвучал чистый, звонкий голос:

- Е-е, кто тут?

Женщина тщетно пыталась разглядеть приезжих в щель ворот. Повторила:

- Да кто вы такие?

Она вопрошала громко, грозя, казалось, перебудить всех в округе, и кучер не замедлил с ответом:

- Открой, это я - Баймагамбет. Приехал Абай-ага!

Абай меж тем направился в сторону яра и, стоя на самом краю, снял легкий просторный чапан и стряхнул с него дорожную пыль, пустив ее по ветру.

- Абай-ага, неужели это вы? - голос женщины звучал уже гораздо приветливее. - Сейчас, сейчас открою!

Лязгнули запоры, быстро отворились ворота. В темноте не различить было лиц, но внушительное телосложение гостя не вызывало у хозяйки сомнений, что перед нею Абай.

- Ты ли это, голубушка Дамежан? - радостно воскликнул он, также узнавая женщину. - Как поживаете, мои дорогие? Как твои чада и домочадцы, все ли живы-здоровы?

Произнеся в ответ несколько подобающих случаю слов, Дамежан, в свою очередь, принялась обстоятельно расспрашивать Абая о близких его и сородичах.

Дамежан всегда радовала своим приятным и мелодическим голосом, который звучал, словно музыка. Вот и сейчас гости с удовольствием выслушали и рассказ ее, и несколько последующих замечаний о том, что на дворе, дескать, ничего не видать, и надо бы немедля принести лампу.

Быстро повернувшись, хозяйка пошла в глубь уже совсем темного двора. Под его деревянной крышей лишь стучали ее кебисы1. Пока этот звук удалялся во мраке, Баймагамбет говорил, успокаивая то ли Абая, то ли коней, что стояли перед распахнутыми воротами, ударяя копытами оземь, и, потряхивая головой, звенели удилами.

- Сейчас, сейчас... - торопливо повторял он. - Сейчас принесут лампу!

Жилище Дамежан было устроено отнюдь не по-городскому, но ближе к тому, как строят в степи зимники. Теплый дом и крытый двор - под общей кровлей. Суровая снежная зима не страшна такому дому. Под навесом двора, в самом углу устроен вход в комнаты.

Сейчас дом медленно освещался, - по мере того, как из глубины двора шла, бережно держа масляную лампу, хозяйка Дамежан. Свет показывал пустые углы, закоулки, по очереди выявляя подпорки, на которых держалась крыша двора.

Следом за Дамежан из дальней комнаты вышли ее муж и старший сын. Даже в полутьме было заметно, что мужчина слегка прихрамывает, а у сына тонкая, длинная шея. Сына звали Жумаш, он был высокого роста, статный, но лицо его несколько портили большие выпученные глаза. Абай и Баймагамбет тепло поприветствовали обоих.

Вновь прибывшую повозку завернули на правую сторону двора, а слева уже стояла какая-то распряженная арба. У ворот две тощих лошади, видимо, и притащившие сюда эту арбу степных гостей, с жадностью, которая выражалась в громком фырканье и хрусте, поедали щедрый сноп травы с низких кирпичных яслей. Сами степные гости лежали в своей арбе, похоже, уже почивая. Абай попросил Дамежан посветить на эту самую арбу:

- Подойди-ка поближе, я хочу взглянуть на твоих гостей.

Впрочем, с улыбкой разглядывая лежащих в арбе, Абай успел краем глаза хорошо рассмотреть и саму красавицу Дамежан.

В арбе бок о бок крепко спали двое немолодых бородатых людей. Именно эти задранные кверху большие бороды и привлекли внимание Абая. Обе они были одного окраса, темнорусые, но весьма различались по виду: одна курчавая с густыми завитушками, другая - окладистая. Свет лампы чуть не разбудил третьего жителя желтой арбы, он лежал в ногах у пожилых бородачей, поперек повозки. Когда, тоскливо замычав во сне, он перевалился на другой бок, Абай с удивлением увидел, что и у него такая же большая борода, и точно такой же масти. Он был значительно моложе тех, что лежали вдоль арбы, поэтому, видать, и устроился поперек. Никто из них так и не проснулся от яркого света лампы, которую держала, низко склонившись, Дамежан...

Пока Абай с хозяйкой разглядывали арбу, остальные быстро распрягли вороных. Когда все вместе направились к дому, Абай шел сразу за Дамежан, которая несла свет, и невольно любовался ею.

В этом бедном доме