Красная Поляна навсегда! Прощай, Осакаровка - София Волгина

Давно это было. Митька Харитониди рад, что прошло то время. Очень уж оно для него казалось несчастливым. Кому понравиться, если тебя обзывают целых пять лет Беззубым и Лягушонком? А произошло это из-за яяки Софии. Смолоду она была мастерицей по вафельным печеньям, дед Самсон возил их на продажу в город. Ну и конечно, Митьке перепадало этих сладостей в избытке, отчего все зубы у него были гнилыми. Так, что, когда в шесть лет выпал последний коренной зуб, рот его полностью опустел на четыре года. Все это время яя готовила ему перетертую пищу. Думали больше зубы не появятся. Митькино самолюбие страшно страдало. Он старался не улыбаться и не разговаривать, чтоб не так был заметен его изъян. Вот тогда он пристрастился к сиденью за книжками. Научился читать и по-русски и по-гречески. Благо дед Самсон прихватил с собой в ссылку книгу по истории древней Греции. Дед требовал читать вслух и по ходу делал пояснения, желая рассказать внуку что-то в дополнение. Митька слушал, широко открыв глаза: столько интересного знал его дед.

– Папука, – говорил он деду еще малышом, – вот вырасту, поеду на Кавказ и в Грецию.

– Дай-то, Бог! – крестился Самсон.

– И тебя с яей возьму, – добавлял сердобольный внук.

Яя его обнимала и говорила:

– Эвхаристо, яврим, эвхаристо, смотри не забудь свое обещание.

– Что ты яя, как это можно забыть вас, – заверял внук.

Несмотря на то, что Яшка со Слоном лупили Митькиных обидчиков за «Беззубого», но те не забывали его лишний раз обозвать. Чрезвычайно тонкий, верткий и быстрый, Митька и сам научился угощать своими острыми кулаками даже тех, кто косо смотрел на него. Не имея зубов, Митя научился огрызаться, защищать себя так, что со временем не каждый отваживался задеть его. Яйка постоянно ругала его за синяки и болячки после таких побоищ: иногда биться приходилось самым отчаянным образом.

– Ну, неужели теперь надо всех убивать, Митенька, яврим?

– Пусть не трогают меня!

Внук с трудом скрывал озлобленный взгляд, отводил глаза. Не давал бабушке рассматривать на теле красноречивые свидетельства драки.

– Ничего, внучек, вырастут у тебя зубы, вот увидишь, – говорила яя. Она поворачивалась лицом к иконе Божьей матери и быстро крестилась:

– Уж я каждый день прошу Богородицу за тебя. Не было случая, чтоб она мне отказала в помощи, когда мне действительно было надо. Это ничего, что на этот раз долго приходится ждать: всему свое время. Ты сам понимаешь, как у нее много забот.

Раньше Митька говорил, что надоело ждать, что никогда эти проклятые зубы не вырастут. Потом перестал, только старался больше молчать, чтоб не демонстрировать свой изъян.

* * *

В ушах звенело. Зубастик или просто Харитон отчего-то широко улыбнулся. Обнажились ярко белоснежные, крупные, чуть удлиненные один в один зубы. Они появились в десять лет и к одиннадцати годам теперь уже прозванный Зубастиком, Митька стал замечать, что люди опять пристально смотрят на него: теперь они рассматривали зубы. Да, вымолила ему яя София красивенькие зубы. И большой рот больше не казался лягушачьим. Теперь не стеснялись крупные лепные губы улыбаться, открывая точенные крепкие сахарно-белые зубы. Харитон зарекся есть сладкое и еще долго, иногда просыпаясь утром, недоверчиво притрагивался к стиснутым зубам: не мог привыкнуть к мысли, что они у него на самом деле есть.

Митька облизнул сухим языком губы: страшно хотелось пить. Ребята все обсуждали почему их команда проиграла, спорили, перебивая друг друга. Митька из последних сил встал.

– Я пошел. Пить хочу, никто не идет домой? – с натугой просипел он осевшим голосом.

– Да, подожди, все пить хотят, сейчас, подожди, – бросил ему Иван, не прекращая затеянный спор с Генрихом Рейтенбахом, их незаменимым вратарем.

– Не могу ждать. Пошел я.

– Да, что ты, умираешь что ли? Надо ж еще решить, когда соберемся на озере послезавтра.

– Завтра решим.

– Так завтра же к экзамену будете готовиться, – напомнил, зевая, Яшка-Генерал. Он выгнул свою тонкую, невысокую фигуру, устало потянулся. Посмотрел на них свысока, как на сопляков. В школу он не ходил три последних года. Хотел что-то сказать, но Харитон перебил:

– Ну, а что решать? Через час после экзамена соберемся около Генерала и пойдем на озеро. Что здесь долго решать? – он выплюнул изо рта жеванную спичинку, мельком оглянулся на всех и пошел, сунув руки в карманы, доживающих свой век, черных сатиновых шаровар.

Побежать бы сейчас скорей домой, да еще больше пить захочется. Митька ненавидел такие ситуации, когда ему вдруг хотелось пить, а воды не было. Вообще – то, он мало пил. Мог не пить по пол дня. Бабушка говорила, что он такой смугляк, чуть ли не на негра похож потому, что воды мало пьет. Мол, и сухой такой и черный, потому как без воды усыхает. Не знает она, что с ним делается, когда он вовремя не напьется. За кружку воды, в такие моменты, он, кажется, убил бы. Митька-Харитон улыбнулся своим мыслям. Ну, это уж слишком. Но, что дуреет он от жажды, это-да.

Ванька с Генералом уже шли рядом.

– Ну и жара, уже вечер, а дышать нечем, – Генерал снял свою затрепанную парусиновую кепку и вытер пот с лица и шеи.

– И куда так печет, лето только началось. Что дальше будет? Эдак, ребятки, в середине лета все пересохнет. В колодцах воды не останется, а Митяй, как же ты без воды то? – Ванька издевательски скорчил рожицу, забежав на шаг вперед и снизу – вверх, заглядывая ему в лицо.

– Генерал, давай зайдем к тетке Ксенексолце, напьемся, – вяло предложил вдруг Харитон.

– Да, Генерал, как-никак, родственница твоя всех ближе живет, пожалей дружков. Ванька уже отскочил от Митьки – Харитона и крепко ухватив Яшку за шею, притянул к себе. Генерал был ниже его почти на голову.

– Зайдем, – коротко ответил Генерал, резко вывернувшись из его цепких рук. Тетя Ксенексолца, пора бы уже тебе уяснить, не родственница, а мамина подруга детства.

– Да знаю, знаю. – Иван вытер пот рукавом грязной рубашки. – Я тоже еле иду, жара эта достала. Ведро бы выпил сейчас. Ох, уморился. Ну и подковал меня Федька сегодня. Ванька слегка прихрамывал, но выглядел он всех живее.

– И поделом тебе. Играл-то ты паршиво, – насмешливо заметил до сих пор молчавший Слон.

Ванька ждал такой оценки, знал, что подвел ребят.