Дизайн своего мира - Ольга Станиславовна Назарова
– Ладно… а праздновать-то ты с кем будешь? – Валентина испытующе осмотрела кухню, словно там под столом ожидала увидеть развесёлую компанию гостей, которая пряталась в ожидании её ухода.
Нельзя сказать, что под столом никого не было… там был Винь, отчаянно вилявший хвостом, но на праздничную компанию он как-то не тянул!
– Как с кем? С Винем я буду праздновать! А ещё с президентом и с сосной! – Николай кивнул на длинноигольчатую сосну в здоровенном горшке, которую совершенно случайно купил на рынке – решил весной высадить, а пока назначил её новогодней ёлкой – чего просто так стоит? Сосна не возражала, Винь её почему-то не выкапывал, так что получилось очень удачно.
– Ой, Коля… – нет, упорная и целеустремлённая Валентина продолжила бы причинение пользы и нанесение радости ближнему своему, но с улицы раздался развесёлый писк её внуков, и она встрепенулась. – Ладно, я тобой ещё займусь! А пока вот, вот и вот, – она вытащила свёрток с подарком и добыла со дна корзины особо праздничные блюда «под ёлочку». – И с Наступающим! Я к тебе ещё зайду. Ты когда спать собираешься?
– Да вот в двенадцать пятнадцать и пойду! Не-не, Валентина Ивановна, не надо! Я просто дольше не выдержу – очень трудные дни были, мне бы до подушки добраться.
– Старый дед какой-то, а не Коля! – ворчала Валентина, которая и жалела его, и злилась – что такое-то в самом деле! К девушке не пошёл, праздновать не хочет, одна мечта – брякнуться и заснуть. – Тридцать пять лет! А ведёт себя, будто старше своего отца! – фыркнула она, направляясь к Лизе.
Дом Лизы был ярко освещён, большущая ёлка, росшая во дворе у забора, украшена, ещё одна, в доме сияла разноцветными огоньками гирлянды.
– Мам, салаты на стол ещё рано, наверное, да и Мамай по ним может пройтись… он по тесту уже бегал. Хорошо, оно полотенцем прикрыто было. Но тесто эта пробежка так шокировала, что я думала, оно снова просто не встанет! – смеялась Лиза.
Лизин отец как раз заканчивал с креплением гирлянды в виде переливающихся сосулек-светодиодов на крыльце, и радостно поприветствовал соседку.
Правда, разговор с Валентиной его несколько обескуражил. Стоило только ей случайно узнать, что третьего января в гости приедет Лизин знакомый, как она насторожилась и живенько уточнила, а не Владик ли?
– Да, он самый.
– Гони его в шею! – решительно скомандовала Валентина. – Какой-то он не такой! Вот не могу описать, в чём дело, но нет к нему доверия! Расчётливый тип!
На это высказывание отец Лизы оставил возню с гирляндой, подошёл поближе к соседке и тихо уточнил:
– А ты помнишь, что про Лену говорила?
– Про какую Лену? – удивилась Валентина.
– Как про какую, про мою жену, конечно! Я её ещё до свадьбы привёз к маме познакомиться и погостить. Ты раз зашла с ней пообщалась, два зашла, а потом выдала, что эта московская, наверняка капризная и белоручная девица мне не подходит, что моей маме надо спасать сына, то есть меня, что я с ней погибну, потому как она меня использует, обберёт до нитки, никого не ро́дит, и приеду я домой к матери голый и босый, да ещё и пить начну с горя. Помнишь?
Александр Алексеевич строго прищурился на опешившую Валентину.
– Ээээ, да не помню я чтоб такое говорила, – Валентина внезапно всё преотлично вспомнила, но признаться в этом было выше её сил. – Леночка прекрасная девочка… В смысле, конечно, женщина уже…
– Да, да, именно что прекрасная. Так что мы с Лизой и Леночкой как-нибудь и с мальчиком, то есть Владиком сами разберёмся! – рассмеялся Александр. – И да, Валь… ты не волнуйся, всё будет хорошо! С наступающим тебя!
– Ну, да… ну, ошиблась разок… – бормотала Валентина, аккуратно обходя замёрзшее утко-озеро на соседском участке, – Надо же, всё помнит, чего не надо… да кто ж знал, что эта самая Лена такая умница?
Её рассуждения снисходительно слушал кот Тимур, трусивший следом, а проводив хозяйку в дом, откуда неслось радостное детское повизгивание, он развернулся и отправился в командный пункт – на капот машины Николая – там уже собрался коллектив для обсуждения хозяев и просто котообщения.
Лиза осмотрела накрытый, нет, то есть ломящийся от лакомств и деликатесов стол и недоумевающе пожала плечами:
– Почему я раньше-то об этом только мечтала? Почему позволяла так с собой обращаться?
Она очередной, сто двадцать восьмой раз изловила Мамая, который охотился на ёлку, и посадила его себе на плечо.
– Все эти годы мечтала о ребёнке, о доме, о кошке, о празднике! Мечтала, что Коля мне разрешит… Разрешит забеременеть, разрешит завести котёнка, потратить немного денег на праздничный стол… Ну не дура ли, а? Да, понятно, что мы копили, но нельзя же было лишаться всего! Всех радостей и желаний, всего того, что так нужно!
Лиза машинально погладила истошно мурлыкающего Мамая и подумала о том, что никому теперь не позволит руководить своей жизнью.
– Жизнь у меня одна – запасной нет. Если выйду за кого-нибудь замуж, конечно, с мужем буду советоваться, но такого подчинения, такой потери себя больше не допущу! А вообще… спасибо тебе, Коленька! Если бы ты не перегнул палку, так бы я и сидела над тарелкой вареной картошки с самой дешёвой селёдкой к празднику, ведь, по твоим словам: «Новый год, это просто календарное явление и лишние траты денег» и мечтала бы о ёлочке… пусть маленькой, но, чтобы пахла! Интересно, а у тебя и дражайшей Надежды Максимовны так всё и осталось? Хотя… нет, не интересно, живите как живёте! Мне до вас больше нет никакого дела!
Надежда Максимовна и понятия не имела об этих размышлениях бывшей невестки – она готовилась к празднику по-своему – отбилась от навязчивого Фроликова, рвавшегося хоть в Новый год осчастливить многообещающую кандидатку на должность его обслуги, ой, простите, то есть, супруги, а потом, накрыв стол для себя одной и нарядив небольшой букет еловых веток золотой мишурой и блестящей финтифлюшкой, отправилась в ванную – расслабиться от хлопот и дел. Уже почти ушедший год был крайне суматошным, очень обнадёжившим её в начале лета, и так разочаровавшим к окончанию…
– Но нет худа без добра! От Лизки, которая меня так раздражала, я избавилась. Квартиру Коли, раз уж он решил не платить по кредиту, продала, остаток денег положила на счёт – пусть пока лежат, есть не просят, мне ещё
