Фундамент - Алексей Филиппович Талвир

Рембаза — длинный железнодорожный состав, целый завод на колесах. В вагонах — станки, зарядные установки, компрессоры — все, без чего невозможен ремонт износившихся частей и приборов боевых машин.

Зима была на исходе. Наши войска готовились к полному освобождению Прибалтики. До начала весеннего наступления танки необходимо было отремонтировать, вернуть в строй. Многое в этом деле зависело не только от расторопности и работоспособности экипажей, но и от начальника рембазы. Он мог выписать новые запчасти или поставить машины на длительный реставрационный ремонт.

Иревли, поставив в штабе своих людей на довольствие, стал разыскивать Ивана Филипповича.

Мурзайкин, как и в прошлую встречу, принял его радушно:

— Кого вижу! Земляк Иревли! Милости просим в наш блиндаж. — И, поспешив майору навстречу, долго горячо тряс его руку.

На Мурзайкине был хорошо подогнанный, с иголочки, китель с погонами подполковника, на груди сияли два ордена Красной Звезды, несколько медалей. О том, что Иван Филиппович вполне счастлив и всем доволен, выразительно говорили самодовольная улыбка, утомительное елейное многословие. И еще что-то новое появилось в его манере держаться… Ну да, усвоил привычку высоко задирать голову, отчего массивный расплывшийся подбородок все время оказывался где-то надо лбом собеседника.

Иревли поражался перемене, происшедшей в характере Мурзайкина. Он даже чувствовал себя от этого как-то неловко. Но Иван Филиппович совсем не так, как следует, понял смущение земляка. Он решил, что Леонид Иревли просто ошеломлен, подавлен его всемогуществом. И еще больше распалился:

— Ну что ж, друг Иревли, угостить, что ли, тебя на славу?! А?! Ну как, не возражаешь? У нас, хозяйственников, имей в виду, это дело поставлено на широкую ногу, не то что у вас.

Мурзайкин, не переставая рисоваться перед гостем, поднял трубку телефона, распорядился доставить ему «что там есть поаппетитней».

Через пару минут вошла молодая миловидная женщина в цветастом платье. На подносе, который она внесла с кокетством столичной официантки, были копченая рыба, соленая капуста, помидоры, огурцы, аккуратными ломтиками нарезанный хлеб, графинчик со спиртом.

Многозначительно кивнув на женщину, Иван Филиппович сказал, что она вольнонаемная и работает в АХЧ его рембазы.

После закуски подали душистую янтарную уху, потом тушенный с мясом картофель. И компот абрикосовый. Что и говорить, угощение было царским. И разговор Мурзайкин вел на высшем, так сказать, уровне: он хвастался способностью находить «каким-то особым, чуть ли не собачьим нюхом» хороших специалистов.

— Я собирал их не только со всего фронта, со всего Советского Союза, не выпустил из поля зрения ни одного толкового человека. Всем послал через военкоматы вызовы, — рассказывал Мурзайкин. — И что ты думаешь, дисциплинированные, черт возьми, у нас люди. Многие военкомы откликнулись на мои запросы. Из Вутлана, например, прибыл в мое распоряжение Леонтий Стемасов, из Пензы прикатил квалифицированнейший электрик. Москва и Ленинград прислали замечательных специалистов по моторам, а из Абхазии я заполучил чудо-гравера…

— А гравер-то тебе к чему? — удивился майор.

— Видишь ли, друг Иревли, надо уметь жить с размахом… Гравер у меня сидит на подарках, — признался подвыпивший Мурзайкин. — Искуснейшие монограммы делает! — Широким жестом он выдвинул ящик письменного стола и, небрежно сунув в него руку, бросил перед гостем несколько зажигалок различных конструкций — в виде портсигара, спичечной коробки, пистолета, карманных часов, авторучки и даже губной помады.

— Выбирай на память любую.

Иревли, чтобы не обидеть Мурзайкина, ткнул пальцем в зажигалку, лежавшую ближе других.

Иван Филиппович вырвал из блокнота листок, подумав, что-то написал на нем, позвал кого-то. В дверях появился солдат.

— Отнеси это граверу Просверлину. — Мурзайкин протянул зажигалку и листок.

Через полчаса именной подарок с надписью: «Майору Иревли Леониду Васильевичу от подполковника Мурзайкина И. Ф.» — был вручен гостю.

А пока что захмелевший начальник рембазы хвалился своим коротким знакомством с многими генералами штаба фронта, обстоятельно поведал о том, как преподнес командующему охотничье ружье с монограммой.

— Без хорошего сервиса нигде не обойтись. Но дело это, сам понимаешь, деликатное, нужно быть дипломатом.

Леонид Васильевич, устав от пьяной похвальбы Мурзайкина, не раз начинал разговор о волнующем его деле — о ремонте танков. Ему просто необходимо было вырвать у начальника рембазы несколько новых двигателей, аккумуляторов, коробок скоростей.

Но Иван Филиппович, устало морщась, махал рукой:

— Да погоди ты об этом! Ну тебя к черту! Для этого у нас еще будет времени — воз и маленькая тележка. Ты ликуй, что вырвался из дьявольского пекла и, благодаря земляку, живешь, так сказать, полной, счастливой жизнью. В военное время надо ценить каждую минуту! А ты: аккумуляторы…

Иревли вышел из-за стола, стал благодарить хозяина за хлеб-соль.

— Да куда ты, мякинная голова, торопишься? Сиди! Я ведь не гоню тебя, ну и сиди! Хочешь — приляг на диван. Как в школе говорили: по закону Архимеда после вкусного обеда нужно полежать! — Иван Филиппович, довольный своим каламбуром, засмеялся.

— Хочу проверить, что там делают мои хлопцы.

— Сколько машин пригнал?

— Четырнадцать. И все сильно изношенные.

— Ну, ну… я так и знал: новые моторы, аккумуляторы, гусеницы да рации тебе подавай. Так?

— Так.

— Пока ничего нет. Ждем эшелон с запчастями с Урала. Так что не егози! Поживи, отдохни в человеческих условиях. Наверное, всю зиму в землянках валялся? Знаешь что, я тебе помогу устроиться на хорошую квартиру. А хочешь — в Вутлан смотайся, на город нашей юности посмотри, я туда частенько своих представителей посылаю за запчастями.

Мысли Иревли перенеслись в далекий чувашский край. Мурзайкин сказал, что получает оттуда запчасти для танков. Какой же завод их выпускает?

Иван Филиппович пояснил:

— В наш Вутлан эвакуирован «Укрмаш». Теперь ты этот город не узнаешь, туда до черта понаехало всяких предприятий — текстильная фабрика, авиационный завод, Дарницкий завод. Нет, правда, слетай, если хочешь. Я тебе разом устрою командировку.

— А сам-то сумел там побывать?

— Нет, самому как-то неудобно. Пришьют злоупотребление служебным положением или еще какого зверя. А для друга — это сколько угодно. Доложу командующему, и за пару часов перебросишься в близкие нашим сердцам места. Дочери моей, Аннушке, посылочку занесешь. Мы многие малогабаритные запчасти и приборы доставляем своей авиацией. Ну как, решено?

— Пока мои танки будут стоять без движения, я никуда от них ни на шаг не отлучусь, — решительно отказался Леонид Васильевич. — Новые моторы дашь?

— Сколько нужно?

— Хотя бы для пяти машин.

— Четыре, так и быть, получишь, на пятую поставишь двигатель с капремонта. Слушай, Леонид, а где твоя жена? Ты уж извини меня, заболтались, сразу не поинтересовался.

Глаза Иревли тотчас потеплели.

— Моника работает в латвийском правительстве.

— Куда эвакуирована?

— Пока в