Ответственный представитель - Борис Захарович Фрадкин

— Я уважаю и вас, и Крещенко.

— Ну? И что же?

— Я должен убедиться на деле.

— То есть?

— Исследовать автоматы до тех пор, пока не найду, в чем состоит неисправность.

— Я понимаю; любыми способами вы хотите доказать, что в неисправности виноваты только мы, — усмехнулся начальник производства. — Благородная задача! На заводе вас похвалят, вероятно, за это. От кого вы получили такое несоветское наставление? Раньше так поступали представители капиталистических фирм. Но они отстаивали интересы своих хозяев и получали за это дополнительные подачки. А мы с вами, по-моему, граждане одного государства и служим одному общему делу.

— Да, — согласился Миша, — дело-то у нас общее, во подход к нему разный. Именно вы думаете не о всем государстве в целом, а только о своем комбинате.

— Вот как? — усмехнулся опять начальник производства. — Любопытно! А сорванная работа нескольких десятков других предприятий, находящихся в прямой зависимости от работы нашего комбината, это что же, по-вашему, тоже частное дело комбината?

— Чуть пошире, только чуть пошире.

— Объясните мне, бестолковому, что-то я не пойму вас.

— Престиж наших станков, — Миша твердо посмотрел на начальника производства, — означает престиж всего советского станкостроения. Престиж наших станков (я имею в виду автоматы) означает превосходство советской техники перед иностранной. Поймите же, это — наш международный авторитет, наша гордость в глазах тех, кто с любовью относится к советской стране. Разве я не прав? Не прав? Да?

На одно мгновение, — правда, только на одно короткое мгновение, — начальник производства почувствовал превосходство над собой сидевшего против него голубоглазого юноши. Он не выдержал его прямого и осуждающего взгляда. Он вынужден был опустить глаза.

— Что вы намерены делать дальше? — спросил главный инженер.

— Продолжать поиски дефекта.

— До бесконечности?

Миша пожал плечами.

— Послушайте, молодой человек, — голос главного инженера прозвучал по-отечески мягко и наставительно. — Вы слишком молоды. Поверьте мне, я вовсе не хочу вам зла. Ваш завод только что начал освоение координатно-расточных автоматов. Мы получили первую партию. Что ж тут удивительного, что автоматы не соответствуют всем необходимым техническим требованиям? Это же вполне естественно. Я не сомневаюсь, что по мере накопления опыта ваш завод будет изготовлять станки гораздо лучшего качества, чем, скажем, даже швейцарские СИП’ы.

— Вот видите, — заметил Миша, — и опять мы расходимся с вами по самым основным пунктам.

— То есть?

— Я считаю, что мы уже превзошли швейцарцев, а вы еще только в будущем обещаете нам успехи. Нет, товарищи, — поднимаясь с места, закончил Миша, — так нам действительно не договориться. Поэтому прошу вас разрешить мне продолжать работу над автоматами. Никаких актов я, конечно, подписывать не буду.

Взглянув на главного инженера, Миша удивился. Тот смотрел на него с явным сочувствием и даже одобрением.

— Продолжайте, Карпов, — сказал он и, положив ладонь на рекламационный акт, добавил: — А ты, Анатолий Иванович, как лицо, ответственное за организацию разбора рекламационного дела, позаботься о том, чтобы никаких помех товарищу Карпову не было.

X

В эту ночь Мише, разумеется, не удалось уснуть. Он ворочался на неимоверно скрипевшей койке, раздражая своих сожителей, шумно вздыхал, иногда сбрасывал одеяло, садился на кровати и начинал искать в тумбочке папиросы.

— Ты что, пятьдесят тысяч выиграл? — спросил его сосед.

— Я миллионы проигрываю, — проворчал Миша, — да еще чорт бы с ними, с миллионами. — Он решительно начал одеваться. — Честь заводскую…

Миша вышел из гостиницы и остановился на дороге, соображая, что же еще, собственно, он может предпринять?

Теплая безветренная ночь плотным мраком окутывала шумящие цехи комбината и спящий рабочий поселок. Только на востоке медленно всходила луна, и бледная феерическая каемка света очерчивала остроконечные гребни сопок.

Миша спустился к берегу моря, постоял, послушал плеск вола, поднял голову к небу.

— Осталась маслосистема, — сказал он вслух. — Но что значит маслосистема в работе автомата? Выходит… складывать оружие? Пойти с повинной к начальнику производства? — Миша задумался. — Сидеть без дела совсем невыносимо… Что ж, покопаемся в масло-системе.

В цехе его встретили с удивлением. Часть отделения «Микронов» была погружена в полумрак. Только над оставшимися в строю автоматами горели киловатки.

Он включил свет над огороженным жестяными ширмами автоматом, оглядел его, погладил глянцевые поверхности.

Осмотр масляной системы он начал с разборки насоса.

— Лишнее, — шепнул Мише внутренний голос.

— Для практики и это полезно, — возразил ему второй, противоречащий.

— Ты сделал все, что от тебя требовалось, — сказал первый.

— Значит, в природе все-таки существуют чудеса? — усмехнулся второй. — Или у тебя за спиной многолетний опыт?

В масляном насосе все оказалось в самом отличном состоянии, а времени на его разборку и сборку ушло много. Когда Миша перешел к осмотру трубопроводов, над комбинатом раздался тягучий зов гудка.

Кончилась ночная смена. Солнце заливало цех яркими потоками лучей.

Первой в цех пришла Вера. Заметив у станка Мишу, она подошла к нему.

— Здравствуй, — сказала она, приветливо протягивая руку.

— Здравствуй.

Это первое рукопожатие наполнило его радостью. Он даже забыл вытереть грязь со своей руки и перепачкал ей пальцы.

— Ничего, — успокоила его Вера. — А ты что же, ночевал в цехе?

— Не спалось после разговора с вашим начальником производства, — признался Миша, — на душе кошки скребут.

— Это не секрет?

— Могу рассказать… если хочешь.

— Конечно, хочу. Расскажи. Может быть, и посоветую что-нибудь.

Вера забралась на стеллаж. Миша сел рядом с нею. Ему давно нужен был собеседник, перед которым он мог-бы выложить все, что его так мучило.

Конус солнечного света сквозь стеклянную крышу цеха падал на стеллаж. Вера щурилась. Ее волосы, выбившиеся из-под белой косынки, казались особенно черными.

— Я понимаю тебя, — сказала она, когда Миша умолк. — Я и сама переживаю за ваши автоматы. Вот так придешь на работу и смотришь всю смену, как десять станков пылью покрываются. Сколько бы за это время мы на них деталей обработали! И знаешь, что я скажу? Я все-таки согласна с Анатолием Ивановичем. Мне не хочется тебя обидеть, но ваш завод, наверное, и в самом деле не научился еще автоматы делать.

— Вон что! — Миша спрыгнул со стеллажа. — Конструктивные недоработки? Слышал уже. Старая песня. Пусть кто-нибудь из вас подойдет к станку да ткнет пальцем в то место, где имеется эта самая конструктивная недоработка.

— Мы не конструкторы.

— Тогда и не болтайте о конструктивных недоработках.

Вера нахмурилась и промолчала. Спустившись со стеллажа, она встала рядом с Мишей.

— Ты очень упрямый, — сказала она.

— И грубый, — подсказал Миша.

— Грубость я прощаю. Когда я после дневной смены еще