Ответственный представитель - Борис Захарович Фрадкин
— Видел? — самодовольно спросил Федор. — Почти на первом месте.
— Ошибка природы, — усмехнулся Владимир. — Я же по институту знаю, на что ты способен. Литейный-то цех не по вкусу пришелся?
— Да нет, не сказал бы, — покачал головой Федор, — под конец мне даже начало нравиться из стальной водички всякие финтифлюшки делать. Я там одно дельце даже через бриз провернул.
— Неужели?
— Чтоб мне тройным интегралом подавиться!
— А потом пятки салом смазал? Ну и пройдоха же ты!
— Никакой я не пройдоха. И никакие пятки я салом не мазал. Просто вызвали меня в военкомат и сказали: «Уважаемый товарищ Плешков! Школе летчиков дозарезу нужен высококвалифицированный специалист, в совершенстве знающий мотор. Нижайше просим вас дать свое согласие на перемену климата».
«Вот же везет человеку, — с завистью подумал Владимир. — Я просился — не взяли, а этого болтуна приняли».
— Идем проверять ключ, — сказал он. — Где твои машины?
— Идем, идем. Только знаешь что, Володя? Бензиновые помпы у нас сняты для проверки в лабораторном цехе, а вот во второй эскадрилье как раз собираются менять помпы. Давай сплавим туда твое подопытное животное да пойдем смотреть наше хозяйство. Ну и машины, скажу тебе! Скорость, маневренность, мощность — мечта! А какое электрооборудование, какое вооружение!
— А что ж, — невольно заражаясь возбуждением Федора, согласился Владимир, — я не прочь, пожалуй. Отдай-ка кому-нибудь ключ, пусть им поработают. В конце концов, безразлично, чьими руками он будет проверен.
Владимир передал ключ Плешкову и, пока тот разыскивал техника второй эскадрильи, с любопытством рассматривал ангары, шеренги самолетов, выстроенные на летном поле, присматривался к проходившим мимо курсантам, одетым в меховые комбинезоны и кожаные шлемы. Все это так отличалось от аэроклуба, который когда-то он кончал вместе с Семеном.
Федор вернулся без ключа.
— Все в порядке, — успокоил он Владимира, — штуцеры будут отвертывать твоим ключом. Пошли!
Они прошли через вторые ворота в изгороди из колючей проволоки и по краю поля двинулись вправо, к выстроенной в ряд эскадрилье истребителей. Вдали выруливали на средину поля одна за другой тяжелые двухмоторные машины. Шум нескольких десятков работающие моторов сливался в единый гул, далеко разносившийся по окрестностям.
Тупиков с Плешковым провели у самолета больше трех часов. Владимир с помощью Федора ознакомился с конструкцией винтомоторной установки, то есть со всем тем оборудованием, которое дополняет мотор, установленный на машину. Этот осмотр еще раз подчеркнул правоту Конькова. Да, тот всегда оказывался прав! Владимир получил возможность осознать, почувствовать почти физически, как работают ключами, создаваемыми в проектном отделе.
Придирчивость Конькова не была напрасной. Хороший ключ позволял механику самолета быстрее подготовить машину к боевому вылету. Плохой ключ обезоруживал механика, как бы отсекал у него руки.
Покончив с осмотром, Владимир вспомнил и о том ключе, который принес с собой. Он помог Плешкову закрыть капот машины, зачехлить ее. Потом они направились к месту стоянки самолетов второй эскадрильи. Часть машин второй эскадрильи уже вышла в воздух. Оставшиеся на земле тоже подготовлялись к вылету.
— Смотри! — прокричал Федор на ухо Владимиру, стараясь перекричать шум работавших моторов, — твой ключ в ходу. Вон им как орудуют.
Владимир взглянул в направлении протянутой руки Плешкова. Молодой и краснощекий механик привертывал штуцер бензопомпы.
Владимир подошел ближе к самолету. Он кивком головы указал на ключ. Механик, широко улыбнувшись, показал большой палец, что означало: «Ключ отличный».
— А где же техник эскадрильи? — прокричал Владимир на ухо Плешкову так громко, что в горле у него запершило и он раскашлялся.
Плешков засмеялся и указал вверх, в синее безоблачное небо, в котором кружились стремительные стальные птицы.
— Машину облетывает!
…За воротами школы Владимир оглянулся. Учебные корпуса, ангары, стоящие на поле самолеты — все это снова напоминало ему его несбывшуюся мечту.
Он подумал о Семене, который летает сейчас на одной из таких же боевых машин, все более совершенствуется в искусстве воздушного боя. Семен растет, делает большое дело. А в чем совершенствуется он, его друг Владимир? В «ключиках»…
Владимир взглянул на зажатый в руке торцовый ключ. У него возникло острое желание зашвырнуть его далеко в степь. Он, пожалуй, так и поступил бы, если бы его не остановила мысль о Конькове. Нет, не стоило давать ему очередную тему для нагоняя! Нравоучения, бесконечные лекции, придирки к мелочам… как все это надоело!..
— Проверили? — спросил Коньков, когда Владимир возвратился в отдел.
— Проверил.
— Ну и как?
Владимир пожал плечами:
— Все в порядке.
— Такое объяснение меня не устраивает, — нахмурился Коньков. — Расскажите подробно, как прошло испытание ключа.
Владимир чуть не рассмеялся. Испытание ключа — какая жалкая пародия! Испытывать можно мотор, но ключ…
Коньков между тем принялся расспрашивать о том, насколько удобно работать ключом, нельзя ли провести какие-нибудь улучшения, какие замечания высказал технический персонал, обслуживающий самолеты, и т. д.
Владимир с трудом дождался конца разговора. Своими руками он не завернул и не отвернул ни одного штуцера, а потому ему приходилось лгать.
Владимир не терпел лжи и в этот момент ненавидел самого себя.
V
Прошло два дня. Владимир успел уже забыть о торцовом ключе, но оказалось, что история с ним была еще далеко не окончена.
Неизвестно, что именно в объяснении Владимира возбудило сомнение Конькова: недостаточно четкие ответы, интонация голоса или выражение лица — кто знает?
Коньков все еще оставался загадкой для Владимира, хотя прошло около двух лет их совместной работы в отделе.
Подозвав Владимира к своему столу. Коньков попросил его сесть. Владимир сел. Глаза Конькова мигали чаще обычного, нос покраснел, губы вздрагивали. Все говорило о том, что он сильно разгневан. Но, увы, Коньков никогда не выходил из себя, умел сдерживать свое негодование, оставаясь во всем и всегда систематичным, выдержанным и… стало быть, скучным.
Да, Владимиру Коньков всегда казался слишком скучным: он считал, что для настоящей работы необходимы огонек, азарт, вдохновение. А Коньков… Коньков был создан для «ключиков».
Коньков открыл средний ящик стола и вынул из него… торцовый ключ! Потом он рядом с ключом положил штуцер бензиновой помпы.
— Как же могло случиться, — Коньков пододвинул ключ к краю стола, ближе к Владимиру, — как могло случиться, что проверенный вами ключ совершенно непригоден для работы?
— Не может
