Патент «АВ» - Лазарь Иосифович Лагин
Срок внесения неустойки – два дня.
Глава десятая,
в которой снова говорится о неустойке и впервые появляется Аврелий Падреле
Пять тысяч кентавров! С таким же успехом с него могли потребовать и пять миллионов, и пятьсот кентавров! Денег у него оставалось только дня на три жизни. Занять было не у кого.
Плохо! Очень плохо! Томазо шагал к выходу как в тумане. К нему подошел его адвокат, взял его под руку, что-то говорил в утешение, что-то говорил в свое оправдание, что-то говорил насчет обжалованья, но Магараф только отрицательно покачал головой. Не мог же он сказать, что ему нечем платить адвокату за его хлопоты в кассационном суде! Он только качал головой, и адвокат от него отстал, пообещав заглянуть к нему на квартиру вечерком, когда Магараф немножко придет в себя.
Подошла тетушка Мран, у которой он снимал комнату, расплакалась и сказала, чтобы он только не стеснялся и взял у нее двести тридцать кентавров. Больше у нее нет, а то она дала бы больше. А ей эти деньги ни к чему, потому что у нее есть в провинции сестра, которая ей в случае чего всегда поможет спокойно дотянуть до могилы.
Магараф растроганно поцеловал тетушку Мран и сказал:
– Спасибо, большое спасибо! Только меня ваши деньги все равно не спасут от тюрьмы, – и вышел из здания суда на площадь.
Его чуть не разорвали на части любители автографов, потом их оттеснили репортеры, которые засыпали его самыми неожиданными вопросами:
– Какой ваш номер ботинок?
Он сказал:
– Пока что тридцать седьмой.
– Ваша теща блондинка?
– Я не женат.
– Какую марку машин вы предпочитаете?
– «Сильфиду».
– Сколько котлет вы съедали за обедом?
– Котлет? – разозлился Томазо. – Двадцать восемь тысяч штук. Не правда ли, это сенсационно?
Репортеры оценили юмор его ответа, дружно загоготали, стали хлопать его по плечу, и ему вдруг тоже стало весело. Может быть, такой резкой перемене настроения помогли благожелательные похлопывания репортеров, может быть, – улучшение погоды и то, что все вокруг было залито солнцем. Скорее всего, и то и другое. Как бы то ни было, когда у него спросили, что он собирался делать дальше, он задорно ответил:
– Буду расти!
Его ответ был через час огромными буквами напечатан на самом видном месте во всех вечерних газетах страны.
Наконец от него отстали и репортеры, и зеваки, и он не спеша побрел домой, чтобы отдохнуть и поразмыслить о своем невеселом будущем. Кроме того, пора было обедать.
Когда он был уже у самого дома, его остановил молодой человек с розовым лицом преуспевающего клерка.
– Я не хотел заводить с вами беседу на людях, – сказал он доверительно. – Если можно, господин Магараф, всего несколько минут по очень важному вопросу.
– Хорошо, – сказал Томазо, – но только несколько минут, потому что я очень устал.
– Всего несколько минут, – торопливо подтвердил молодой человек. – Если вы не возражаете, давайте пройдемся.
Он взял Томазо под руку и вполголоса продолжал:
– Насколько мне известно, вам нечем платить неустойку.
– Нечем, – мрачно согласился Томазо, и у него снова испортилось настроение. – Только вас это не касается.
– Очень касается! – учтиво возразил ему молодой человек. – Вы даже представить себе не можете, как это меня касается! Я хочу предложить вам денег на уплату неустойки.
Томазо иронически взглянул на молодого человека.
– Вы или пьяны, или переодетый принц…
– Ни то, ни другое, – деловито ответил молодой человек. – Увы, я не похож на богача, который может швыряться такими суммами. И все же потрудитесь взглянуть.
Он остановился, вынул из своего бумажника и показал Магарафу выписанный на предъявителя чек на пять тысяч кентавров.
– Если он не фальшивый, то это действительно здорово! – сказал Магараф. – И вы собираетесь мне его подарить! Благородный, но совершенно, простите, непонятный поступок. Просто так, за здорово живешь, подарить пять тысяч кентавров!
– Не просто так, а в обмен на одну вашу любезность, – поправил его молодой человек.
– Если это только будет в моих возможностях, – сказал Магараф.
– Безусловно в ваших возможностях, – заявил молодой человек так убежденно, что Магараф без лишних слов согласился сесть в поджидавшую их машину.
Спустя некоторое время она остановилась у подъезда очень богатого особняка. Молодой человек сказал:
– Ну вот, мы и приехали, – и повел оробевшего Магарафа по мраморным ступенькам, покрытым таким пушистым ковром, какие можно видеть только во сне.
Он привел его в большой кабинет, который сначала показался Магарафу пустым. Но молодой человек не очень громко произнес:
– Я его привел, господин Аврелий, – и тогда Магараф заметил в полутемной глубине кабинета на широкой тахте крохотного человечка в темном шелковом халате.
«Девяносто четыре – девяносто пять сантиметров, – тотчас же мысленно определил его рост Томазо Магараф. – Хоть сейчас в цирк».
– Господин Магараф? – спросил человек в халате тонким, но властным голоском, поднялся с тахты и пригласил Магарафа садиться.
Молодой человек, приведший его сюда, остался стоять в почтительной позе у дверей.
– Меня зовут Падреле, Аврелий Падреле. Будем знакомы, – сказал человечек в халате, не подавая, однако, руки. – Неужели вы так здорово выросли?
– С вашего позволения, именно так, – ответил Томазо.
– У вас, кажется, возникла потребность в пяти тысячах кентавров, – продолжал Аврелий Падреле без каких бы то ни было околичностей, – мой секретарь должен был сказать вам, что они могут быть в вашем распоряжении. Он это вам сказал?
– С вашего позволения, именно так, – ответил Томазо, – он мне даже показал чек.
– Он вам сообщил, на каких условиях этот чек будет вам вручен?
– Я счел наиболее подходящим, чтобы об этих условиях ему сообщили вы сами, господин Аврелий, – почтительно заявил молодой человек. – Господин Магараф выразил сомнение, не фальшивый ли это чек, и я привез его к вам, чтобы он убедился, что имеет дело с богатым человеком.
– С очень богатым человеком, – поправил его Падреле и вдруг, потеряв спокойствие, разразился сердитой тирадой: – Но на что мне мое богатство? Пить вино,
