Потоп. Огнем и мечом. Книга 2 - Генрик Сенкевич
* * *
Пан Анджей вскоре после свадьбы снова отправился на войну, которая разгорелась на восточной границе. Однако блистательные победы, одержанные Чарнецким и Сапегой над Хованским и Долгоруким, а коронными гетманами над Шереметевым, быстро положили ей конец. Кмициц вернулся, овеянный новой славой, и навсегда поселился в Водоктах. Звание оршанского хорунжего перешло к его двоюродному брату Якубу, который впоследствии участвовал в печальной памяти военной конфедерации, а пан Анджей, душой и сердцем преданный королю, был награжден Упитским староством и жил долго в примерном согласии с Лаудой, окруженный всеобщим уважением и любовью. Недоброжелатели (у кого их нет!), правда, поговаривали, будто он во всем чрезмерно своей жене послушен, но пан Анджей этого не стыдился, напротив, сам признавал, что во всяком важном деле всегда спрашивает ее совета.
Примечания
События, составляющие историческую основу романа Генрика Сенкевича «Потоп», происходили в середине XVII века, но, для того чтобы войти в круг тех проблем и уяснить те понятия, которые встречаются на страницах романа, надо начинать издалека.
Что представляло собой то польское феодальное государство, которое сложилось во второй половине XVI века и в котором спустя десятилетия развертывается действие «Потопа»? Во многих отношениях это феодальное государство представляло собою явление, не имевшее аналогии в истории.
С точки зрения государственно-правовой это было федеративное государство. Люблинская уния 1569 года не прекратила существования Великого княжества Литовского, но она связала его с Польским королевством нерасторжимыми узами; отныне и в Польше (Короне) и в Литве должен был быть один государь, один общий феодальный парламент (сейм). Но каждая из частей этого двуединого государства имела свой аппарат управления. Этому формальному равенству Княжества и Короны не соответствовало существенно изменившееся соотношение их реальных сил: в процессе оформления Люблинской унии польские феодалы оторвали от Княжества и присоединили к Короне Подлясье и входившие ранее в состав Княжества Волынско-Подольские земли и Киевщину. Территория Великого княжества Литовского после 1569 года была ограничена собственно Литвой и Белоруссией.
Польско-Литовское государство называлось Rzeczpospolita (в старом русском звучании – Речь Посполитая), что является буквальным переводом латинского слова respublica. И оно действительно было республикой, хотя во главе его стоял монарх. Но этот монарх был избираемый. Если до 1572 года принцип выборности королей в Польше в условиях наследственности власти Ягеллонов в Литве имел лишь ограниченное значение, то после оформления Люблинской унии и смерти последнего Ягеллона он проводился в жизнь во всей полноте и периодически, в моменты «бескоролевья», превращал государство в арену интриг зарубежных претендентов и борьбы феодальных клик. Вновь избранный король подписывал обязательство не нарушать прав и привилегий господствующего класса. Невыполнение этого обязательства давало феодалам формальное право отказывать королю в повиновении. И это право не оставалось на бумаге: история Речи Посполитой знает примеры таких «законных» мятежей (рокошей), подчас потрясавших все государство, как рокош Зебжидовского в 1606–1607 годах или рокош Любомирского в 1665–1666 годах.
Важнейшие вопросы, в том числе установление налогов, созыв всеобщего ополчения (посполитого рушения) и другие, решались сеймом. Сейм – высший орган государственной власти в Речи Посполитой – существенно отличался от сословно-представительных учреждений в других феодальных государствах. В нем не было представителей горожан, в нем были представлены только светские и духовные феодалы. Сейм состоял из двух палат: сената, в котором заседали епископы, воеводы, каштеляны, как правило – представители верхушки феодального класса (магнатов), и палаты депутатов (посольской избы). Депутаты (послы) избирались на сеймиках – собраниях шляхты по воеводствам и землям.
Незавершенность процесса централизации Речи Посполитой выражалась, в частности, в том, что возникшие чаще всего на месте прежних удельных княжеств административно-территориальные единицы – воеводства и земли – сохранили не только местную иерархию, но и вполне реальные политические права как в решении местных, так и общегосударственных дел. На сейме для принятия решения требовалось единодушие. С течением времени этот принцип, так называемое «liberum veto», стал трактоваться как право одного шляхтича-посла своим несогласием приостановить всю деятельность сейма. Первое применение такого единоличного вето произошло как раз накануне шведского «потопа», в 1652 году. В дальнейшем злоупотребление послами, за спиной которых обычно стояли могущественные магнаты, правом вето стало заурядным явлением.
Уже само своеобразие государственного строя Речи Посполитой, этой «шляхетской демократии», перерождающейся в анархию, готовой ради того, чтобы сохранить незыблемыми права и привилегии господствующего класса, свести на нет центральную власть, охраняющую в конечном счете интересы того же самого класса, достаточно красноречиво свидетельствует и об узком классовом эгоизме польских феодалов, и об их неограниченном политическом могуществе. Каков же был социальный строй Речи Посполитой?
Общей закономерностью развития феодальных государств на этапе преодоления феодальной раздробленности является союз центральной, королевской, власти с рыцарством и городами, чтобы, опираясь на них, сломить сопротивление крупных феодалов, олицетворяющих тенденции децентрализаторские, центробежные. В Польше этот закономерный процесс претерпел существенные специфические изменения. Во-первых, роль города как опоры королевской власти была очень невелика. Во-вторых, средняя и мелкая шляхта, оказывая поддержку центральной власти в ее борьбе с крупными феодалами (можновладцами), настойчиво вымогала у нее важные политические уступки. В результате процесс централизации оказался незавершенным, центральная власть – слабой, политическое господство феодалов – абсолютным не только в отношении крепостного крестьянства, но и в отношении городов.
В XIV–XV веках завершился процесс складывания шляхетского сословия. За его пределами остались некоторые категории мелкого рыцарства (влодыки в Польше, панцирные и путные бояре в Великом княжестве Литовском), однако и без того шляхта была необычайно многочисленной, в Мазовии и на Подлясье ее численность доходила до двадцати процентов всего населения. Понятно, что немалая часть этой шляхты была мелкой, а подчас и неимущей, шляхетские «застянки» и околицы поставляли сотни и тысячи «товарищей», то есть рядовых «благородного происхождения», в гусарские, драгунские, «пятигорские» хоругви королевских войск и в не меньшем числе – вооруженную силу в частные войска могущественных магнатов. Ибо, несмотря на формальное равенство всех членов шляхетского сословия, роль крупных феодалов в Речи Посполитой отнюдь не уменьшилась. Громадные латифундии на восточных окраинах Речи Посполитой, особенно на Украине, стали источником богатства «королят», как называли Вишневецких и Потоцких, Радзивиллов и Замойских. Чем дальше, тем более «шляхетская демократия» в Речи Посполитой перерождалась в аристократическую олигархию. В середине XVII века процесс этот был уже совершенно очевиден.
Свое политическое всевластие шляхта использовала для укрепления господства над основным эксплуатируемым классом – крестьянством. В условиях упадка политического значения города и перехода в XV и особенно XVI веке от распространенной ранней продуктовой и денежной ренты к отработочной ренте-барщине это означало замену различных форм феодальной зависимости ее крайней формой – крепостничеством. «Рай для дворян, ад для крестьян» – так характеризовали Речь Посполитую сторонние наблюдатели.
В отличие от Польши Болеслава Храброго и даже Польши Казимира Великого, Речь Посполитая была многонациональным государством, в ее пределах наряду с поляками жили литовцы и латыши, белорусы и украинцы. За два века, от Кревской до Люблинской унии и в особенности после Люблинской унии, на территории Литвы, Белоруссии, Украины все в больших масштабах происходил процесс полонизации господствующего класса. Литовские, белорусские, украинские феодалы перенимали польские обычаи, переходили в католицизм, сливались с польскими феодалами. Острые социальные противоречия все более переплетались в Речи Посполитой с противоречиями национальными.
Обладание Белоруссией и Украиной делало внешнюю политику Речи Посполитой, ее господствующего класса, перманентно враждебной Русскому государству. Соотношение сил в XVI – начале XVII века складывалось в пользу Речи Посполитой. В Ливонской войне 1558–1582 годов она овладела большей частью Ливонии, прежде всего для того, чтобы помешать Русскому государству получить жизненно необходимый для него выход к Балтийскому побережью. В начале XVII века Польша предприняла прямую интервенцию в Русское государство, и, хотя захватчикам не удалось удержаться в Москве, следствием интервенции был повторный захват Смоленска
