Щит Давида. Толкование псалмов, используемых в православном богослужении - Александр Сатомский
Конечно, богословие Ветхого Завета уже отлично от этой концепции. Здесь также есть упор на значимость фигуры правителя, но значимость эта не безусловна. На примере исторической драмы отношений Давида и Саула, двух царей Израиля – помазанного первым, актуального царя, и помазанного вторым, то есть ожидаемого царя, – мы видим, что сам по себе царский титул, само по себе царское призвание не вводит человека автоматически в какие-то уникальные отношения с Богом, отнюдь. Саул нарушает волю Бога, и Бог отворачивается от Саула. Притом, что интересно, здесь даже указывается, что взаимосвязь отношений правителя с Богом и народа с Богом, так системно осмысливаемая во всех культурах, на самом деле линейно не работает. Саул уходит от Бога, и это личный грех Саула. Бог не будет карать Израиль, не будет уходить от Израиля – он поставит ему другого царя, того, который будет созвучен благочестию своего народа. Саул диссонирует, он не таков, не справляется – значит, царем будет другой. И это очень своеобразная мысль для культурного поля этого региона и времени.
Важнейшая идея и этого и следующего псалма в том, что основание политического благополучия Израиля – это не царь, а Бог: «Я знаю, что Господь помазанника спас, с небес Своих святых откликнулся на зов, десницей могучей победу ему даровал. / У тех – колесницы, у этих – кони, а мы призвали имя Господа, нашего Бога. / И вот они повержены, пали, а мы стоим – мы тверды!» Эта мысль выписана очень ярко и вполне соотносится с периодом царствования Соломона. Он через политические и экономические ходы постарался максимально укрепить свое царство, имея к этому ресурс, Бог даровал ему мудрость. Но что-то пошло не так. Упор оказался сделан на очень простые, понятные и измеримые вещи – коней, колесницы, политические браки.
Мысль, что Бог – защитник Израиля, звучит абстрактно, а вот все это как защита воспринимается более однозначно. Но в конечном итоге такой путь укрепления царства приведет к тому, что появится тема религиозного плюрализма, толерантного отношения к чужим подходам к духовности… И все закончится распадом Израиля за очень маленький промежуток времени.
В псалме – указание на ветхозаветное восприятие истории как таковой. В ней Бог – это активно действующее лицо. Он не завел механизм и дальше ушел по делам – пружинки сами работают, как-то все крутится… Нет, Он активный участник истории, и исключать Его из процесса нельзя. С одной стороны, абсолютно провально все возложить на Бога – мы будем отлично молиться, а Бог будет нам все благоустроять. С другой стороны, точно так же провально все возложить на себя, думая, что вот есть какая-то аморфная сфера духовной жизни, а есть очень понятные, простые здешние категории, и мы будем трудиться в них, а со всем этим пусть разбираются специально обученные люди… Как идея византийских монархов – мы им построим монастырь, они будут молиться о нас, чтобы воздухи благорастворялись, при этом и не лезут никуда… И будет отлично. Армии воюют, монахи молятся, финансисты считают деньги – все работает, все хорошо.
Но, опять же, практика покажет, что такая фрагментированность гибельна. В культуре термин «византийская дипломатия» звучит в значении «лживая, двуличная дипломатия». Подходы, при которых византийцы торговались с варварскими князьями по поводу выдачи своей принцессы в брак, а в это же время их послы с мешками золота уже к каким-нибудь «печенегам» скакали, чтобы те варваров с тыла атаковали, были для василевсов в порядке вещей. При этом, конечно, все это делалось из исключительно благородных соображений сохранности империи, поддержки правоверия и других хороших штук. Но, увы, плохими способами не достичь хороших целей.
Об этом и напоминает псалом. О том, что все-таки не в абсолютной гениальности, одаренности и всех остальных достоинствах правителя заключена судьба его народа. Она заключена в руках Бога, и Он здесь первый воитель, первый прилагающий труды и усилия, и от Него все зависит в конечном итоге, поэтому соизмерять политику и нравственность в любом случае придется.
Двадцатый псалом
1 Начальнику хора: псалом Давида.
2 О Господь! Радуется царь силе Твоей,
ликует о спасении, посланном Тобой!
3 Ты исполнил все, чего он желал,
не отверг Ты просьбу его.
[Музыка]
4 Благословениями встретил его,
увенчал золотым венцом.
5 Он просил у Тебя жизнь,
и Ты дал ему долголетие навеки!
6 Ты спас его и навек прославил,
ниспослал ему величие и блеск.
7 Ты навеки его благословил,
радостью наполнил его,
ибо Ты – с ним.
8 На Господа уповает царь
и по милости Вышнего не дрогнет.
9 Твоя рука настигнет врагов,
всех Твоих недругов настигнет.
10 Взглянешь на них —
в печи горящей сожжешь,
гнев Господень поглотит их,
пожирать их будет огонь.
11 Ты уничтожишь их плод на земле —
их потомков не будет среди живых.
12 Против Тебя они задумали зло,
строили козни – да ничего не выйдет!
13 Ты в бегство их обратишь,
Твой лук им нацелен в лицо.
14 Поднимись, о Господь, в силе Своей!
Мы будем воспевать Твою мощь!
Новозаветный контекст раскрывает нам Бога как Отца в категориях бесконечной любви, абсолютного милосердия, всепрощения, милости, сочувствия. Образы ветхозаветные, так ярко выписанные в данном тексте, не указывают на радикальное противоречие двух Заветов. Скорее они культурно обусловлены. Израиль живет в очень жесткой среде, среде воинственной, и поэтому его Бог должен являть достаточную маскулинность, быть выписан в жестких и агрессивных тонах.
Как соотнести эти столь разные образы? Нужно помнить, что Псалтирь – это сборник текстов, относящихся к литературе мудрых: в них как бы заключен человеческий ответ на полученное откровение и авторы больше говорят о Боге, чем Бог говорит к ним. Но и в текстах пророков, где как раз Бог говорит к ним и нам, мы видим, что Он часто
