Демонология Китая. Летающие мертвецы, ежи-искусители и департаменты Ада - Юй Сы

Например, одежда человека. С древних времен существует «дух одежды» (ифугуй, 衣服鬼): говорят, что, когда человек умирает несправедливо, его обида напитывает одежду, которую он носил, и она становится озлобленным духом.

ИФУГУЙ (衣服鬼)

Демон-предмет, возникает, когда человек умирает несправедливой смертью, и его обида заставляет одежду ожить. Если у вас нет денег на пошив новой свадебной одежды, проверяйте, чтобы у купленного в лавке наряда случайно не оказалось рано умершей бывшей хозяйки.

Этот демон упоминается в одной главе собрания сочинений «Сказание о предместьях» (说郛), составленном еще в эпоху Юань[82] историком Тао Цзунъи (1329–1412?), который собирал древние рукописи:

«Сунский литератор Оуян Сюань „Записки Куйчэ“: Ифугуем называют одежду, которая после смерти обиженного человека впитала его злобу и сама сделалась демоном».

Об ифугуе написано в романе «Заметки из хижины наблюдений великого в малом» (阅微草堂笔记):

«Когда Гэ Дун служил ученым Ханьлиньской академии[83], его старший товарищ, господин Фу Чжай, приобрел на рынке темно-зеленый халат. Однажды он вышел из комнаты и запер дверь на замок, но потом вспомнил, что забыл ключ на кровати. Он поспешил к заднему окну, заглянул внутрь и увидел, что халат „сидит“ на кровати, как живой человек. Фу Чжай от испуга лишился чувств.

Остальные сбежались на его крик и единогласно решили, что халат стоит сжечь. Только старший ученый Лю Сяогу сказал:

– Это наверняка одежда умершего человека, вот его душа хунь и прицепилась к халату. Дух имеет иньскую природу, так что на солнце сам рассеется.

Решено было положить одежду под палящее солнце на несколько дней, а когда Фу Чжай вернул халат в комнату и запер, дух больше не появлялся».

Здесь ифугуй довольно безобиден, наверное, потому, что навредить никому не успел. А вот в «Записках чайного пьяницы о необычном» (醉茶志怪) демон уже опаснее:

«Гун[84] Чжан, И Тао, посватался к девушке, и сговорились устроить свадьбу. Девушке наконец привезли свадебную одежду, и та выложила ее на кровать. Вдруг одежда села прямо как человек, и девушка ужасно испугалась. Она бросилась прочь, но одежда полетела за ней. На громкий крик невесты сбежались все домочадцы, и только тогда одежда упала на землю без движения. Девушка так и не успела выйти замуж, потому что с того дня начала чахнуть и худеть, а после и вовсе умерла от болезни.

Оказалось, что те свадебные одежды ее младший кузен купил в одной столичной лавке, что торговала с дворцом. А на воротнике верхнего халата обнаружились засохшие пятнышки крови, похожие на красный дождь: очевидно, прежнюю владелицу одежд запытали до смерти».

Духи-предметы зачастую ничего плохого не делают, но, поскольку это все-таки демонические сущности, их можно включить в эту книгу. К примеру, существует легенда о том, что цинь (цитра), на котором играл великий музыкант Бо Я, стала духом после смерти его друга. Сама легенда о Бо Я довольно известна и впервые упоминается еще в «Ле-цзы» (列子), древнекитайском трактате философа Ле Юйкоу. Вкратце она звучит так:

«Во времена Сражающихся царств в царстве Чу жил великий музыкант Бо Я, который великолепно играл на цине (гуцине). По преданию, когда Бо Я принимался играть, даже коровы переставали щипать траву, завороженные его музыкой.

Однажды он отправился в путешествие по реке, но на лодке его настиг ливень, и Бо Я пришлось сойти на берег и спрятаться под горой Тайшань. Шелест дождя наполнил музыканта вдохновением, и он принялся играть.

Его игру услышал дровосек по имени Чжун Цзыси и восхитился музыкой. Бо Я предложил сыграть ему и сначала исполнил импровизацию о высокой громаде гор. Чжун Цзыси тут же воскликнул: „О, эти великие горы!“ Бо Я принялся играть о реке перед ним, и Чжун Цзыси безошибочно угадал: „Ах, как хорошо, какая быстрая река!“ Бо Я пришел в крайнее волнение:

– Вы и только вы во всем мире способны постичь истинный смысл моей музыки, вы моя родственная душа!

Так они подружились и условились встретиться спустя год. Однако когда Бо Я вернулся на то же место на следующий год, то узнал, что Чжун Цзыси унесла болезнь и встрече не суждено состояться. Тогда Бо Я сломал свой цинь и с тех пор больше никогда не играл, потому что некому было понимать его музыку».

Мелодия, которую играл Бо Я, называется «Высокие горы и текущие реки» (高山流水, гаошань люшуй), и эта фраза стала чэнъюем, обозначающим душевную близость. От этой же истории обрело популярность и другое китайское слово – чжицзи, 知己 – досл. «понимать (как) самого себя, родственная душа».

А этот самый цинь, по преданию, превратился в духа – цинь-рыбу (цинь-юй, 琴鱼). По преданию, описанному в «Полном собрании книг древности и современности» (古今图书集成), цитра Бо Я была затоплена в канале Боя в Чачжоу провинции Цзянсу, а после обратилась цинь-рыбой, у которой на спине полоски, как от струн.

Эта печальная история очень красива, но цинь-рыбу можно назвать духом с большой натяжкой. Гораздо большую опасность для человека несут статуи и глиняные фигурки, которые в Китае имеют тенденцию оживать. К примеру, в «Записках чайного пьяницы» есть история об одном распутнике:

«В Цинду есть древний храм, который обветшал уже много лет назад, и не осталось в нем ни монахов, ни настоятеля. В задней части храма стоит статуя служанки: в опрятной одежде, очень чистая и красивая.

Один ученый-распутник по фамилии Яо был так впечатлен этой статуей, что забавы ради написал на подоле ее халата стихотворение:

„В горах У вершин не счесть,

На каком же пике живет богиня моя?

Жду я встречи с ней, не могу ни спать ни есть,

Вспоминаю о ней каждую пятую стражу“.

Затем он вернулся домой, и сон сморил его. Посреди ночи он вдруг услышал скрип ворот, подошел к окну и увидел, что в лунном свете посреди двора стоит женщина. Она подошла к его двери, постучала и попросилась внутрь, представившись служанкой при храме. Ученый пришел в восторг и немедленно пустил ее внутрь, надеясь провести весеннюю ночь[85]. Женщина улыбнулась:

– Не будь таким нетерпеливым, или я уйду.

Яо послушно улегся. Женщина забралась ему на колени, и Яо почувствовал необыкновенный аромат, который окутал комнату. Он уже собирался подняться на небеса, как вдруг почувствовал, что тяжесть на его ногах усилилась и боль стала