Мифы о сотворении мира и конце света - Елена Валерьевна Яворская-Милешкина

Понятно, что это подсказка: раз светила, которые в реальном мире не имеют дублей, упоминаются в двойном количестве, то описание создания мира еще не завершено. И действительно, однажды нефритовый император увидел сон, в котором проглотил второе солнце и вторую луну. Казалось, что так и случится, и лишние светила исчезнут из мира так же быстро, как появились. Однако этот сон был вещим в принципиально ином смысле: он подсказал божеству, что для дальнейшего обустройства мира и управления ему нужны соратники-сыновья, и один из них будет похож на солнце, а второй – на луну.

Вы, наверное, уже догадались, что для того, чтобы править на земле и под землей, дети должны были быть рождены земной женщиной. Выбор небесного владыки упал на госпожу Чхонмэн, деревенскую нищенку, добрую и чуткую девушку. В лучших сказочных традициях он явился к ней под личиной нуждающегося в отдыхе путника. Традиционно путника надо любезно встретить, накормить и устроить на ночлег.

Несмотря на то что в мифе госпожа Чхонмэн не совершила каких-то чудес, существует версия, что она не обычная женщина, а богиня земли, более того – олицетворение всего корейского народа.

У Чхонмэн возникло затруднение из-за того, что в ее хижине не было ничего съестного. Она была вынуждена просить рис у богатого и жадного соседа Сумёна. Он не только взимал с бедняков долги в десятикратном размере, но и обманывал обездоленных: давал им не чистый рис, а смешанный с песком. Девушка пыталась исправить ситуацию, много раз промывая рис, но убрать из него весь песок ей не удалось. Сначала, попробовав рис, божество разгневалось на «неуважительную» госпожу Чхонмэн, но, разобравшись, решило покарать Сумёна. Хитрец был поражен молнией, его дом сгорел, причем пламя вырвалось из печи, а домочадцы спаслись, но уже не в своем человеческом облике, а в виде мерзких насекомых. Несколько неожиданно, что в этом мифе, рассказывающем о том, как небесный владыка создавал себе помощников, уже присутствовали некоторые из них – это грозовые божества, которые и казнили Сумёна.

Итак, госпожа Чхонмэн стала женой божества, но лишь на время: он снова занял положенное ему место в структуре мира – на небесах, а долг матери – воспитать сыновей и, когда придет срок, помочь им воссоединиться с отцом. Чтобы это произошло благополучно, небесный владыка оставил госпоже Чхонмэн две тыквенных семечки, которые она должна была отдать сыновьям, когда они повзрослеют.

Жизнь близнецов, вынужденно оставленных родителем, трудно назвать простой: их считали безотцовщиной. Тэбёль-ван и Собёль-ван постоянно подступали к матери с просьбами рассказать, кто их отец. Госпожа Чхонмэн непреклонно дождалась положенного срока, и когда поняла, что сыновья готовы стать помощниками отцу, открыла им правду и отдала тыквенные семечки. В первый день года по лунному календарю братья посадили семечки – и стебли начали расти не по дням, а по часам, и наконец уперлись в небо. Братья поднялись к отцу. Он сразу увидел, что, как и предсказывал вещий сон, Тэбёль-ван подобен солнцу, а Собёль-ван – луне. Не мудрствуя лукаво, небесный владыка предложил старшему из близнецов править на земле, а младшему – в загробном царстве (к слову, слог «ван» в их именах переводится как «король, правитель»).

Тыквенные стебли крепкие и, получив опору, стремятся вверх. Отсюда их роль в мифах и сказках разных народов

Для Собёль-вана всё было не так очевидно: он хотел стать владыкой земли. К счастью, состязание за нее было бескровным: братья загадывали друг другу загадки. Наверное, вы уже догадались, что проиграл инициатор «поединка». Несмотря на очевидное поражение, он предложил следующее соревнование – цветочное. Оба брата посадили по семечку. И опять же итог предрешен: Собёль-ван оспорил решение отца, проявив таким образом сыновнее неуважение, и росток быстро увял. А росток Тэбёль-вана превратился в чудесный цветок. Но Собёль-ван не мог остановиться и предложил третье состязание – кто быстрее уснет. На этот раз Собёль-ван победил обманом: как только Тэбёль-ван заснул, он украл цветок, выращенный братом. Конечно, обмануть Тэбёль-вана не удалось, но он, видя, как брату хочется занять не свое место, согласился поменяться местами.

И вот Собёль-вану досталась в удел земля. А вместе с ней – проблемы. Вы помните про два солнца и две луны? Так вот, два солнца обрекали землю на чудовищную жару днем, а две луны замораживали ее ночью. Тягот правителю добавляли и бесконечные кляузы, а в ту пору, как утверждают мифы, говорить умели не только люди, но и животные, и растения. К тому же покойные без предупреждения приходили к живым. Чтобы покончить с неразберихой и преодолеть трудности, Собёль-ван был вынужден побороть свою гордыню и обратиться за помощью к брату. Тэбёль-ван поразил стрелами одно солнце и одну луну, покончив таким образом с климатической проблемой. Он приготовил снадобье из сосновой коры, рассыпал его по земле, и сначала дара речи лишились растения, а потом животные, которые съели эти растения (надо понимать, что на хищников «эпидемия» перешла тоже в процессе питания).

Сосна – священное растение у многих народов. Ей приписываются магические свойства. Корейцы не исключение.

В египетской мифологии Анубис взвешивал сердца мертвых на весах из перьев, определяя, сколь тяжелы грехи, совершенные человеком при жизни. Тэбёль-ван тоже использовал весы, но для другой цели – чтобы отделить мертвых от живых. Он забирал в свое царство тех, чей вес не доходил до шестидесяти килограммов. Да, по поверьям, душа имела свой вес.

Ожидаете, что далее Тэбёль-ван и Собёль-ван поменялись местами? Нет. Мифы не фиксируют ничего подобного, скорее всего, этого не произошло. Хотя есть небольшая вероятность, что часть мифа до нас не дошла.

Более поздний миф о творении

Принципиально иная версия космогонического мифа пришла на корейские земли с проникновением туда буддизма. Вы скажете, что в буддизме нет самостоятельной версии творения, она заимствована из индуизма, и будете правы. Но у корейцев есть мифы, в которых на шаманизм явно повлиял буддизм, и сделал это своеобразно: явно эти мифы рождались в условиях сопротивления старой веры пришлой религии.

В этих мифах Сокга (так корейцы называли будду Шакьямуни) – тот самый, который традиционно является центральной фигурой буддизма, – именуется буддой настоящего. А в творении – снова весьма вольное обращение с хронологией – участвует будда будущего – Мирык, тот, кого индусы зовут Майтреей, а японцы – Мироку. Обычно будд не именуют богами, но в