Гадюка - Джон Вердон

— Прокурор?

— Умная, сдержанная, хрупкая.

— Хрупкая?

— Может сломаться под давлением. Или взорваться.

— Маркус Торн?

— Умён, беспечен, самодоволен. Купается в славе прошлых побед.

— Свидетели?

— Ничего выдающегося среди тех, кого я видела. Признаков уклончивости — нет.

— «Тех, кого вы видели» — это как?

— Вероятный свидетель пропал.

— Бруно Ланка?

— Естественным ходом было бы попросить его описать, как он нашёл тело. Было ощущение, будто смотришь групповую фотографию с вырезанным лицом.

— Зико Слейд?

— Ах да, Зико. Забавный. Выглядит как буддист, достигший сатори. Поразительный контраст с тем чудовищем, которому рисовал образ прокурор.

— Какого Зико вы считаете настоящим?

— Сложно. То, что я видела в нём, — полная противоположность его описаниям.

— Он убил Ленни Лермана?

Она помедлила — редкость для неё:

— У меня сложилось ощущение, что он сам был озадачен уликoй, которая, казалось бы, доказывала его вину.

— Значит, приговор…

— Разумный ответ на версию обвинения — но, возможно, ошибка.

47.

Слова Холденфилд не дали Гурни уснуть до рассвета — не потому, что удивили, а потому, что укрепили его прежнюю склонность верить в это. Он решил вернуться в Гарвилл позже в тот же день — присмотреться к лавке Ланки и к человеку с наброска Тесс Ларсон.

Он всё же провалился в сон поутру в сером свете, но через час проснулся — тупая головная боль и затёкшая шея. С усилием поднялся, проглотил два ибупрофена, принял долгий, умиротворяющий душ. К тому времени, как побрился, оделся и спустился на кухню, боль ушла. Мадлен, дожидаясь, пока согреется кофеварка, выглядела бодрой — как и положено по утрам.

— Я сегодня в клинике только с десяти, — бодро объявила она. — У нас достаточно времени, чтобы установить дверь.

Он, сосредоточенный мыслями на Гарвилле, напрочь забыл о двери — но предпочёл не напоминать ни о забывчивости, ни о планах.

После завтрака, пока Мадлен мыла посуду, он пристегнул «Глок» и спустился за крепежом: винты, отвёртка, прокладки, струбцины — чтобы удерживать дверь на месте, пока петли буду прикручены. Вернулся к сараю, где Мадлен уже стояла в рабочих перчатках.

Через полчаса всё было готово. Дверь встала как литая — ни подгонки петель, ни выверов — что подтвердило ровную геометрию проёма. Это принесло то лёгкое чувство завершённости, какое редко дарят мрачные убийственные дела.

Джерри Миркл подъехал за Мадлен в девять тридцать, а Гурни выехал в двухчасовой путь в 9:45 — как раз к открытию лавки Ланки. Большую часть дороги он провёл на трассе, где при лимите шестьдесят пять, казалось, все шли семьдесят на круизе.

За окнами тянулись холмы, поля, полосы вечнозелёного леса на склонах, слишком крутых для пашни. В окрестностях Олбани пастораль сменилась ровной застройкой и густотой. На миг взгляд отвлёкся: мёртвый олень на обочине, ноги вытянуты, словно скованы ригидностью. Вверху — круги стервятников.

Иногда подобное — олень, собака, опоссум — трогало в нём то, что он научился глушить при виде человеческих тел. Но подавленное непременно всплывает — и мёртвое животное, лежащее в одиночестве на холодной земле, иной раз доводило до слёз.

Путь к «Lanka’s Specialty Foods» лежал через грязные окраины Гарвилла и мимо «Top Star Auto Salvage». Он сбросил скорость, заметив: красный эвакуатор вернули из «Бюро по уголовным расследованиям». Он стоял за оградой у офисного трейлера. На боку — царапины от столкновения с его автомобилем.

Он въехал в центр, повернул на боковую улицу к лавке и выбрал место в полуквартале — чтобы через зеркала видеть двери и въезд на стоянку.

Никаких чётких ожиданий, никакого плана. Он знал по опыту: наружка — бесконечное испытание терпения и импровизации. Он откинул спинку в полулёжа, выставил зеркала. Часы показывали 11:49.

Полдень минул — магазин не открылся. За полчаса мимо трижды проехал патруль Гарвилла — приметно на пустой улочке. В четвёртый раз патруль остановился позади.

Минуты через две-три — видимо, проверяли его номер по базам — из машины вышел полицейский, подошёл к окну. Плечи и шея — как у бодибилдера. Губы растянуты в подобие улыбки. На бейдже: Гэвин Хорст.

— Добрый день, сэр. Права и техпаспорт, пожалуйста.

Не спрашивая причины, Гурни протянул права и договор аренды. Полицейский вернулся в патрульку. В зеркало было видно, что он звонит по телефону, а не стучит по бортовому компьютеру. Закончив разговор, он вернулся, без улыбки:

— Откуда вы сегодня, сэр?

— Из Уолнат-Кроссинг.

— Куда направляетесь?

— Сюда — и обратно в Уолнат-Кроссинг.

— То есть вы проделали весь путь, чтобы припарковаться на этой улице?

— Жду открытия «Lanka’s Specialty Foods». Не подскажете, когда откроются?

— Вы проделали весь путь из Уолнат-Кроссинг, чтобы что-то купить в этом магазине?

— Именно.

— Долгая поездка.

— Магазин любопытный. Товар необычный.

Полицейский медленно кивнул, провёл языком по зубам и вернул документы:

— Сегодня магазин закрыт. Вы теряете время.

— Жаль. Надеялся встретиться с мистером Ланкой.

— Зачем?

— Личное дело. Вы его знаете?

Он снова изобразил улыбку:

— Как я сказал: вы зря приехали. Советую двигаться дальше. Хорошего дня.

Он вернулся к машине и сел — наблюдая, как Гурни уезжает.

У конца квартала, когда Гурни собирался вывернуть на главную, по встречке прошёл чёрный Cadillac Escalade. Он видел водителя лишь мельком — но узнал неприятного типа, с которым сталкивался вчера, и персонажа наброска Тесс Ларсон. В боковом зеркале он заметил ускользающий номер, когда внедорожник зашёл на стоянку лавки. Он записал номер в телефон.

Покинув Гарвилл и вернувшись на межштатную, он съехал на ближайшую стоянку и набрал Хардвика.

— Да?

— В Гарвилле стало ещё интереснее. Странная сценка с полицейским — Гэвин Хорст, вероятно, на побегушках у Ланки.

— А ты чем там занимался?

— Вёл наблюдение за «офисом» Ланки. Было любопытно, кто явится. И — угадай! — как меня оттуда «попросили», на дорогу выкатился чёрный Escalade. За рулём — тот же тип, что вчера.

— Кусок дерьма, если по-простому.

— Согласен. Я продиктую номер «Эскалэйда». Может, твой человек из «Бюро по уголовным расследованиям» пробьёт по системе — чья машина, и есть ли другие ТС на то же имя.

— Есть особенная причина, по которой он должен это делать?

Гурни помедлил — мимо с грохотом пронеслась колонна десятиколёсных грузовиков.

— Если