Время тьмы - Майкл Коннелли

Она положила бумажник обратно в карман, где его нашла, а телефон спрятала под хламом в ящике прикроватного столика. Звон украшений и других вещей заставил Боннера пошевелиться. Послышался более громкий звук вырывающегося воздуха из дыхательной трубки, и он открыл глаза, когда Бэллард отодвинулась от ящика. Он сделал движение, чтобы приподнять верхнюю часть тела, но затем быстро остановился, почувствовав, что что-то не так. Он попытался пошевелить правой рукой, но она была прикована наручниками к раме кровати. Он поднес левую руку к горлу и нащупал торчащую трубку.

— Если вытащишь ее, умрешь, — предупредила Бэллард. Он посмотрел на нее.

— Я раздавила тебе трахею, — сказала она. — Эта трубка — то, через что ты дышишь.

Его глаза осматривали комнату и оценивали ситуацию. Не поворачивая головы, он опустил глаза и увидел наручник. Затем он посмотрел на Бэллард, и она увидела, как что-то промелькнуло в его глазах. Казалось, он понял, где находится и что с ним произойдет.

Одним быстрым движением он протянул руку и выдернул дыхательную трубку. Он бросил ее на кровать через всю комнату. Он уставился на Бэллард, когда его лицо начало краснеть. Именно тогда она услышала, как спасательная команда входит в дверь ее квартиры.

30

Бэллард несколько часов допрашивали следователи ОРПС[48], прежде чем она наверняка узнала, что Боннер мертв. Двое ее допрашивающих рассказали о том, что произошло после того, как он, предположительно (их слово, а не ее), вытащил трубку из своей шеи.

— Послушайте, зачем мне вставлять трубку парню в горло и пытаться спасти ему жизнь, а затем снова вытаскивать трубку? — спросила она.

— Это то, что мы пытаемся выяснить, — ответил Сандерсон.

Капитан Джеральд "Сэнди" Сандерсон был ведущим следователем. Он также был офицером, отвечающим за ОРПС — человеком, которому в течение многих лет было поручено устранять плохих копов, которые были вовлечены в сомнительные перестрелки, удушающие захваты и другие несанкционированные применения силы. При нынешнем давлении и политике департамента и общественности в рядах всецело считалось, что любой офицер, попавший в какую-либо передрягу, выбывает из игры. Детали инцидента не имели значения. Сандерсон был там, чтобы отшлифовать острые углы в отделе и сделать все гладко. Это означало устранение любого, чьи действия могли бы показаться спорными с любой точки зрения.

Бэллард почувствовала это через две минуты после начала допроса, а не через два часа. Подозреваемый в убийстве, очевидно, следовал за ней и воспользовался отмычками, чтобы проникнуть в ее дом, пока она спала. Она защищалась, и мужчина погиб, от своей ли руки или нет, и на нее обрушились те самые люди, которые должны были ее поддержать. Мир перевернулся, и впервые за долгое время Бэллард подумала, что может потерять работу. И впервые за долгое время она подумала, что, возможно, это не так уж плохо.

Допрос проходил в детективном бюро Северо-Восточного отдела, которое охватывало Лос-Фелис. Это было обычным делом, но Бэллард все равно чувствовала себя отрезанной от своего отдела и людей, с которыми она работала. В какой-то момент, когда помощник Сандерсона, детектив Дуэйн Хаммел, вышел, чтобы взять новые батарейки для своего диктофона, Бэллард увидела лейтенанта Робинсон-Рейнольдса, стоящего в КПЗ.

Это принесло ей минутное облегчение, потому что она знала, что он сможет подтвердить то, что ему известно о ее расследовании.

Она никогда не рассказывала ему о Боннере, но из ее последнего доклада он понял, что она к чему-то приближается.

Бэллард не смотрела на время с тех пор, как ее разбудила атака Боннера. Она не знала, как долго спала, и поэтому не могла определить, который час. У нее отобрали телефон. Было светло, когда Боннер напал, и когда ей оказали помощь в машине скорой помощи по поводу пореза на подбородке. Но теперь, по ее оценкам, она находилась в комнате для допросов без окон около двух часов.

— Итак, давай еще раз соединим точки, — сказал Сандерсон. — Вы говорите, что не знали Кристофера Боннера и ранее не взаимодействовали с ним, верно?

— Да, правильно, — ответила Бэллард. — Первый раз, когда я встретила его, если вы хотите назвать это встречей, — это когда я проснулась, а он был на мне сверху, пытаясь засунуть мой пистолет мне в рот.

— Как получилось, что он знал, где вы живете, очевидно, знал ваше расписание и знал, что вы будете спать в три часа дня?

Бэллард была благодарна Сандерсону за то, что он указал время в своем вопросе. Теперь она могла экстраполировать, что допрос происходил где-то между 6 и 7 часами вечера. Но что было более важным, так это вопрос Сандерсона о том, откуда Боннер мог знать график ее сна. Хойл никак не мог узнать, какое у нее задание или график работы, из ее визитной карточки или их краткого общения. Она решила не упоминать об этом в своем ответе Сандерсону.

— Как я неоднократно говорила на этом допросе, — сказала она, — я пыталась допросить Денниса Хойла вчера на поминании Хавьера Раффы. Он был явно напуган. При расследовании убийства один из первых вопросов - кому это выгодно? Ответом в данном случае является Деннис Хойл. Моя попытка провести с ним беседу привела к тому, что он прыгнул в свою машину и уехал. Он не захотел со мной разговаривать. Теперь я должна предположить, что он позвонил Боннеру, и Боннер пришел за мной. Это точки соприкосновения, и это связь.

— Это потребует дальнейшего расследования, — произнес Сандерсон.

— Надеюсь, что так, потому что я не хочу, чтобы Хойлу это сошло с рук, как и убийство Раффы.

— Я понимаю, детектив. Минутку, пожалуйста.

Сандерсон откинулся на спинку стула и посмотрел на свои ноги. Бэллард знала, что у него на бедре телефон, и, вероятно, он получал сообщения от других следователей ОРПС.

Бэллард, когда работала с партнером, придерживалась той же практики. Это позволяло получать информацию и задавать вопросы в режиме реального времени.

Сандерсон поднял на нее глаза, прочитав последнее сообщение.

— Детектив, почему Гарри Босх звонит вам на мобильный каждые тридцать минут?

Бэллард полностью исключила Босха из своей истории во время допроса. Теперь ей приходилось отвечать осторожно, чтобы не наступить на какую-нибудь мину. Теперь, когда она была изолирована более чем на два часа, насколько ей было известно, команда Сандерсона уже опросила Босха, и у Сандерсона уже был ответ.