Пятая Французская Республика - Nicholas Atkin

Именно Делор двумя годами ранее привлек внимание Миттерана к Европе. Дефляционная политика, проводимая его министром финансов, ясно показала, что Франция больше не может проводить экономическую политику независимо от своих международных партнеров. Если Франция должна была более внимательно относиться к тому, что происходит в мире, то было бы правильно, если бы она выполняла свою естественную роль лидера в международных делах. Именно с учетом этого Миттеран отказался от прежних ограниченных проектов, призванных реализовать такие труднодостижимые проекты, как "социальное европейское пространство", и перепрофилировал себя в дальновидного, доброго европейца. Этому "обращению" способствовали и некоторые другие события 1984 года: шестимесячное пребывание Франции в Европейском совете, ослабление поддержки коммунистов в Ассамблее и неприязнь к постоянным придиркам Великобритании к ЕАП. С верным Дюма на посту министра по европейским делам, с Делором в Комиссии и с Гельмутом Колем в качестве ценного партнера Миттеран выступал за более сплоченную Европу, основанную на федеральных идеалах. После победы Ширака на выборах в 1986 году и начала совместной жизни у президента в любом случае не было другого выбора, кроме как сосредоточиться на международных делах. Еще один фактор сконцентрировал внимание президента на Европе: объединение двух Германий после краха восточноевропейского коммунизма в 1989 году. Миттеран, родившийся в разгар Первой мировой войны и бывший участник войны, слишком хорошо знал об опасностях германского экспансионизма и не принял воссоединение с энтузиазмом, хотя и признавал право наций на самоопределение. По мнению президента, необходимо было еще крепче привязать новую Германию к европейскому идеалу, чтобы она не превратилась в государство-монстр, превосходящее Францию по демографической, экономической и военной мощи.

Хотя воссоединение Германии было делом будущего, интерес Миттерана к Европе привел к тому, что Франция поддержала Единый европейский акт (ЕЕА) 1987 года. Осознавая, что европейские лидеры находятся в состоянии "шестерки и семерки" по таким вопросам, как общая оборонная политика и единая валюта, Делор стремился утвердить идеал единого рынка, продвигая "четыре свободы", то есть свободное перемещение товаров, услуг, капитала и людей. Чтобы не допустить препятствий на пути этих событий со стороны экономических слабаков внутри Сообщества, SEA также реформировал процессы принятия решений в европейских институтах. Наиболее известным стал отказ от единогласного голосования в Европейском совете - главном законотворческом органе Сообщества, состоящем из министров от каждой страны-члена, - в пользу голосования квалифицированным большинством (QMV). Однако при публичном представлении СЭВ этот политический аспект намеренно преуменьшался, чтобы не обострять опасения по поводу национального суверенитета, как это произошло в Великобритании, где, как пишет Джон Кэмпбелл, Маргарет Тэтчер примирилась с СЭВ прежде всего потому, что он способствовал дерегулированию и свободному предпринимательству69. Это также может объяснить, почему Ширак, чье правительство должно было провести СЭВ через парламент, поддержал инициативу Делора, хотя закоренелые голлисты опасались, что Франция допустила "нарушение национального вето".70 Для социалистов, однако, аргументы о либеральной экономике и национальном суверенитете не были доминирующими. Для них СЭВ и созданный им Единый европейский рынок (ЕЕР) были признанием того, что французский бизнес больше не может быть защищен дирижистской экономической политикой, которая обеспечивала государственные субсидии, дешевые кредиты и гарантированные контракты. Экономическое развитие в эпоху растущей глобальной конкуренции лучше всего достигается за счет развития огромного внутреннего рынка, который будет способствовать общим европейским начинаниям и перестройке французских предприятий.

Следующим шагом в возрождении европейского идеала стал, конечно же, Договор о Европейском союзе (ДЕС), более известный как Маастрихтский договор. Он состоял из трех "столпов". Первая была направлена на консолидацию единого рынка и укрепление инфраструктурных проблем (например, ЕСХП) путем постепенного отказа от фиксированных обменных курсов - Механизма обменных курсов (МОР), - которые должны были быть заменены единой валютой, в конечном итоге известной как евро, под контролем Европейского и Монтерского союза (ЕМС), по сути, центрального европейского банка.71 Как напоминает нам Анн Саадах, в этих "коммунизированных областях" политика должна была инициироваться Европейской комиссией; решения затем должны были приниматься Европейским советом и Европейским парламентом, причем QMV являлось правилом во всем. Вторая опора была направлена на создание общей внешней политики и политики безопасности (CFSP) на базе WEU, что теперь считается возможным с окончанием холодной войны, хотя, как уже отмечалось, достичь согласия по вопросам внешней политики оказалось как никогда сложно. И, наконец, третья опора признавала, что облегчение передвижения людей и товаров и отказ от пограничного контроля требуют какого-то контролирующего органа, который и был создан в форме межправительственного органа по вопросам юстиции и внутренних дел (JHA)72.

Договор, в свою очередь, был вынесен на референдум 20 сентября 1992 года. Как пишут Ален Гийомарш и другие, внешне голосование было призвано убедить народ в преимуществах большей интеграции и включения ДЭУ в конституцию. На самом деле Миттеран стремился подчеркнуть разногласия по поводу Европы среди своих оппонентов и отвлечь внимание от непопулярных аспектов своего правления, в частности коррупционных скандалов, высокого уровня безработицы, общего недоверия к политической элите и неспособности обуздать сербские эксцессы в Югославии.73 Напоминая Мюнхен 1938 года, Маастрихт преодолел традиционные партийные разногласия. В то время как коммунисты и ФН, естественно, выступали против, социалисты, "зеленые", ОДС и голлисты были внутренне разделены, хотя и в разной степени, обеспокоенные очевидной угрозой национальному суверенитету. Таким образом, у избирателей было мало подсказок от партийных лидеров, и они были склонны следовать своим инстинктам, благодаря чему общее голосование было очень близким: 51 процент "за", 49 "против". Как показало исследование, проведенное в газете Le Monde 25 сентября 1992 г. (вкратце изложенное Гийомаршем и другими), в процессе принятия решения можно выделить несколько переменных.74 В региональном разрезе, пишут авторы, наблюдалось четкое разделение между городом и деревней. Голоса "против" были отданы в основном в сельских районах - например, в Пикардии, где фермеры с большим сомнением относились к реформам ЕСХП. Консерваторы, объединившиеся в движение Chasse, Peche, Nature, Tradition ("Охота, рыбалка, природа и традиция") (CPNT), также были против, возмущенные тем, что Брюссель ограничил некоторые из их кровных видов спорта. В городах высококвалифицированные специалисты чаще поддерживали Маастрихт, понимая, как их карьера и уровень жизни могут повыситься в результате большей интеграции, хотя мелкие лавочники и бизнесмены были настроены крайне настороженно, опасаясь потери государственных субсидий. В политическом плане центр в целом поддерживал TEU, в то время как крайние силы (коммунисты и "Ле Пеннисты") выступали против. Примечательно, что Ширак после долгих душевных терзаний высказался за Маастрихт, что, возможно,