Гадюка - Джон Вердон

— Кто бенефициары? — спросил он.

— Иэн Вальдес — и мой реабилитационный центр, — ответила она.

— Поровну? — переспросил он.

— Поровну.

— Ты давно об этом знала? — поинтересовался он.

— С тех пор, как Зико поручил адвокату оформить волю. Я — душеприказчик. У меня и доверенность на его дела, и я указана ближайшим родственником. Когда тело выдадут, организую кремацию — по его воле, — сказала она спокойно, без тени колебания; в голосе — лишь та же тихая печаль.

У Гурни оставались вопросы — прежде всего о Вальдесе, всё ещё туманной фигуре, внезапно ставшей очень богатой, — но скорбь Эммы удержала его от расспросов.

60.

Почти всю дорогу обратно из Роузленда его сознание металось между двумя образами Слэйда: Слэйд, висящий на простыне в камере, и Слэйд, спокойно сидящий напротив него в комнате для свиданий.

Когда он взобрался на последний лесистый холм и начал спуск к водохранилищу Уолнат‑Кроссинг, мысли оборвались — впереди, на развороте, мелькнул патрульный автомобиль полиции штата, ярдах в пятистах. К тому моменту, как он добрался до места, где обочина позволяла развернуться, расстояние сократилось до трёхсот ярдов.

Как только он снова пошёл на подъём, в зеркале заднего вида увидел, как патрульный выруливает из разворота, мигнёт фарами — и начинает тянуться за ним на холм. На самой вершине, исчезнув на секунду из вида, он вжал газ — проскочить слепой поворот. Он знал: лес насквозь прошит старыми лесовозными тропами. Нужно лишь найти одну. Он проскочил мимо первой, чересчур заваленной, рискнул на второй — крутой подрез справа.

Он надеялся, что сокрушительные удары по днищу не станут смертельными для арендованной машины: перед и зад поочерёдно отрывались от каменистой колеи. Как только дорога внизу скрылась из виду, он встал на тормоз и заглушил мотор — как раз вовремя, чтобы услышать воющий пролёт полицейского патруля. В следующую секунду — ещё одна, тоже с сиреной.

Он тут же сдал назад по тропе, снова выскочил на дорогу и погнал к водохранилищу. На первом узле вместо поворота к окружной на Уолнат‑Кроссинг он ушёл в противоположную сторону, параллельно реке, вытекающей из водохранилища. Через несколько миль резко свернул направо на просёлок — и длинной петлёй поехал к тылу холма за своей землёй.

Спрятав машину в лесной нише, откинулся на спинку и сделал пару глубоких вдохов — унять дрожь. Когда адреналин схлынул, его место занял гнев: сперва — на Страйкер, поставившую его в такое положение; затем, ещё сильнее, — на смерть Слэйда. Он вытащил телефон и набрал Хардвика.

К его удивлению и облегчению тот ответил:

— Да?

— Зико Слэйд мёртв.

Хардвик не звучал удивлённым:

— Конфликт с заключённым?

— Говорят — убийство, замаскированное под самоубийство в камере.

— Твой параноидальный мозг решил, что это очередное предупреждение именно тебе?

— Скорее — знак, что я подбирался к фактам, способным его освободить. Кому‑то его смерть выгоднее его свободе.

— Ну? Чего ты хочешь от меня?

— Дело против Слэйда началось с того, что Бруно Ланка «нашёл» тело Ленни Лермана. Ланка — настолько сомнительная фигура, что Страйкер и не думала тащить его на стенд. Его водитель — Доминик Веско, владелец Ford‑150 и внедорожного Moto Guzzi — ровно тех, что были на Блэкморе. Эти двое по уши в деле. Но мозги — не у них. Они исполнители. И с высокой вероятностью исполнили приказ, включавший убийство Слэйда.

Хардвик фыркнул.

— Что смешного?

— Ты так злишься. На тебя не похоже.

— Сейчас много что не похоже. Я ловлю угрозы и тупики как никогда. — Он выдохнул. — Слушай, я знаю, как это звучит. Но я уверен, что Ланка и его дружок были на Блэкморе в тот день: один ударил меня по голове, другой выстрелил в Сонни, на мою руку попал порох, — а я превратился в беглеца с нескончаемой головной болью.

— Почему ты уверен, что они были вдвоём?

— Потому что план — убить Сонни и повесить на меня — куда удобнее реализовать вдвоём, чем в одиночку. Думаю, Ланка приехал с Сонни на эвакуаторе. А Веско — из кемпинга на своём Guzzi.

— Господи, Гурни, звучит убедительно — но от этого не становится правдой.

— Я уверен: эти ублюдки причастны к убийству Сонни. Спорю на пенсию — и к убийству Ленни тоже. Но дирижируют ими другие. И я знаю, где их найти.

Хардвик раздражённо вздохнул:

— И какой план? Связать и пригрозить лишить их яиц, если не назовут босса?

— Что‑то в этом духе.

— И я должен принести острый нож?

— Что‑то в этом духе.

Хардвик хмыкнул мерзко.

— Смешно?

— Помню один мультик. Мужик с лопатой в своём дворике. Из земли торчит маленький острый кончик. Он пытается его выкопать. А в мультике камера — глубоко снизу: видно, что этот «кончик» — верхний дюйм шипа на спине живого бронтозавра, вдвое больше дома.

— Очаровательно, — сказал Гурни.

— Но ты же уверен, что должен выкопать штуку, да?

— Да.

— Даже если Ланка с Веско — лишь два шипа на спине монстра?

— Да.

— Срок для этой безумной вылазки у тебя есть?

— Ты где сейчас?

— В «Home Depot», покупаю замазку — обещал Эсти окна залатать. Так что сейчас — никак.

— Завтра?

— Возможно.

— Хорошо. Тогда — за полчаса до полудня, на парковке у магазина Ланки. В прошлый мой заезд я видел, как Веско подъехал на Эскалейде Ланки примерно в это время — уверен, Ланка тоже там. Открываются в полдень — значит, один или оба будут на месте.

Хардвик фыркнул:

— А план — мы, обсудим на парковке?

— Там и решим.

— Ладно. Но это всё, Шерлок. Больше к этому делу я не приближусь. От него у меня мурашки.

К вечеру, пока Гурни добрался по скользкой тропе от машины до лагеря на вершине, солнце уже село, оставив кроваво‑красную полосу на западе. Темнота густела, температура падала, лицо немело от холода.

Спускаясь к дому, он уловил далёкий хруст шин по гравию на городской дороге. Развернулся, поднялся обратно в заросли тсуги — отсюда участок просматривался лучше. Телефон пискнул — сигнал камеры. На углу сарая вспыхнула пара фар; через мгновение — вторая. Свет, отражённый от стены, позволил различить: обе машины — патрульные. К