Крик в темноте - Оливия Нортвуд

– Чем нанесли травму?

Джеймс убрал отросшие волосы Малкольма с виска и нахмурился.

– Если смотреть на размытые очертания гематомы, могу предположить, что рукой, но точнее скажу после вскрытия.

– А утюг? – Грейс перевела взгляд с Хэмптона на утюг и обратно и вздрогнула, когда за ее спиной раздался голос Арчи Моргана.

– А утюг мы забираем. – В ванную зашел криминалист и упаковал улику сначала в пакет, а затем в коробку. Когда он поднял утюг с места, с него закапала вода.

– На теле нашли повреждения от электрического тока? – Джеймс отогнул ворот рубашки Малкольма и осмотрел его кожу.

– Внешних и видимых повреждений нет, скорее всего, мощность была недостаточной.

– Но ему бы все равно пришлось использовать толстые резиновые перчатки. Твои парни ничего такого не находили? – Джеймс развернулся и взглянул на Арчи снизу вверх.

– Нет, но мы еще исследуем внутренний двор и придомовую территорию.

– Если вопросов больше нет, нам пора. Лучше не затягивать с экспертизой утопленников. Они очень быстро начинают гнить. – Скотт снял маску и перчатки и попросил Эмму убрать в чемодан его инструменты.

Грейс кивнула Скотту и беспомощно посмотрела на Джеймса. Их с доктором Хэмптоном диалог заставил Келлер ужаснуться: во рту пересохло, сердце забилось чаще.

– О чем вы? – Она предполагала, что утюг здесь не для того, чтобы рубашки гладить, но пытки? Ей бы и в голову не пришло. Даже несмотря на то что Джейми Брюэра тоже пытали. Тогда Джеймс первым обратил внимание на его ногти, с загнанными под них тонкими щепками.

– Пытки. – Джеймс поднялся на ноги и отряхнул колени от воды. Он внезапно стал казаться Грейс выше и шире в плечах, она почувствовала в нем угрозу, ту неуловимую и почти неосязаемую опасность, которую источали люди в военной форме, люди, которые могли с легкостью определить следы пыток на мертвом теле. – Обычные приемчики, которые используют на войне. Джейми Брюэр, Малкольм Голдберг – их обоих пытали перед смертью.

– Зачем? – Из полицейского Грейс внезапно превратилась в маленькую девочку, которая только узнала, что такое война на самом деле.

– Я не знаю, Грейс. Но вполне вероятно, что тот, кого мы ищем, – военный.

– Когда ты сможешь прислать отчет по аутопсии? – Грейс перевела взгляд на Скотта.

– Не знаю, в течение пары дней. Когда придут результаты исследований. Фотографии будут раньше.

* * *

Возле лифта к ним подошел офицер Нейт Портман. Позади него плелся консьерж, позеленевший, сутулый мужчина лет шестидесяти в костюме тройке и с проседью в темных волосах.

– Детектив Нортвуд, я нашел консьержа.

– Отлично, Нейт. – Двери лифта разъехались, Грейс проскользнула внутрь, а Джеймс, ногой придерживая металлическую дверь, оглянулся на Портмана. – Опроси его и сделай официальный запрос в охранную службу на получение видеозаписей. Отчитаешься завтра утром. – Не дожидаясь ответа, он зашел в кабину, нажал кнопку первого этажа и прислонился к стене. – Нам стоит разыскать его жену, поговорить с ней.

– Стоит, – отозвалась Грейс, не в силах оторвать взгляд от его осунувшегося, уставшего лица. – Ты делал это с людьми или люди делали это с тобой?

Джеймс прикрыл глаза, усмехнулся и лениво повернул голову в ее сторону, разглядывая застывшее выражение ужаса и тревоги на ее лице.

– Ты правда хочешь знать? Как бы я ни ответил, это изменит все. Если отвечу, что я пытал людей, – ты решишь, что я злобный ублюдок, почти маньяк, один из тех парней, на кого ты привыкла охотиться. Если отвечу, что пытали меня, – станешь меня жалеть. Меня не устраивают оба варианта.

– Я хочу услышать правду, Джей. И разберусь, что с ней делать.

– Во время одной из командировок я попал в плен. – Джеймс задрал футболку, показывая бугристые, неровные шрамы на животе, на боках. Им не было числа, они прятались на груди и под поясом его джинсов.

Грейс закусила нижнюю губу, потянулась к нему рукой и дотронулась пальцами до крупного, побледневшего от времени рубца в паре дюймов от подвздошной кости. Джеймс весь покрылся мурашками. Грейс вздрогнула и отдернула руку, когда лифт остановился и звякнул, доехав до первого этажа.

– Мне… – Она хотела сказать «мне очень жаль», но Джеймс остановил ее взглядом.

– Даже не думай, Грейс. Не надо.

– Почему ты не говорил? Молчал. После всего, что успел узнать обо мне. После Калеба. – Грейс смотрела куда-то сквозь криминалиста, опустошающего мусорный бак рядом с жилым комплексом, пока они шли к машине.

– Ты не думала, что это не та вещь, о которой хочется рассказать напарнику при знакомстве? – Выезжая на дорогу, Джеймс говорил, стараясь не смотреть ей в глаза.

– Мне казалось, что я заслужила немного больше доверия.

– Перестань, Грейс. Ты знаешь, о чем я. – Когда они встали на светофоре, Джеймсу все же пришлось взглянуть на нее.

– Нет, не знаю.

– Чего ты хочешь?

– Ты уже задавал мне этот вопрос. И ответ прежний. Я хочу, чтобы ты вернулся.

– Иногда мне кажется, что я все еще не вернулся из плена. И вся моя жизнь – это симуляция. Просто проекция, которую мой собственный разум показывает мне, как мультик в перерывах между агонией, чтобы я окончательно не двинулся. Я не знаю, что должен сказать тебе.

– Сейчас… – Грейс коснулась его руки, нарочито расслабленно лежащей на руле, крепко сжала пальцы и помолчала. – Сейчас этого достаточно. Я позвоню Нелл, пусть найдет адрес вдовы Голдберга, поедем сразу к ней.

Глава 10

Годом ранее.

Они договорились встретиться на парковке возле бара в районе Юг-парк. Он никогда не понимал ее страсти к конспирации, но всегда охотно велся на эту игру, как мальчишка, вообразивший себя шпионом, насмотревшись глупых фильмов, снятых по комиксам. Их редкие встречи всегда начинались и заканчивались одинаково. Она выбирала паршивый отель на дороге с мигающей неоновой вывеской и низким рейтингом, скидывала ему адрес сообщением. Он прыгал в машину и ехал так быстро, как только мог, чтобы найти ее и заняться любовью на посеревшем от времени постельном белье. К рассвету она обычно выскальзывала из его объятий, принимала душ и уходила, громко хлопнув дверью. Он слышал шум воды, чувствовал, как трясутся картонные стены их номера, слышал удаляющиеся шаги и как мотор ее машины нарушает предутреннюю тишину. Он никогда не спал, только делал вид. Они оба знали, что он прикидывается, но обоих это вполне устраивало. Он не мог попросить ее остаться, потому что знал, что она все равно уйдет. Ему не хотелось видеть ее снисходительный взгляд, не хотелось, чтобы она его жалела.

Она была сумасшедшей, не похожей ни