Крик в темноте - Оливия Нортвуд

– Нет. Разве что… Недавно погиб его друг – Джейми Брюэр. Малкольм разбит. Он помогает с похоронами миссис Брюэр и очень много работает в последнее время, чтобы не думать об этом. – Тереза говорила о Голдберге в настоящем времени. Она не делала попыток исправить себя.

Грейс понятия не имела, сколько пройдет времени, прежде чем Прайс смирится с утратой.

Нортвуд поднял глаза на Келлер. В его холодном, режущем взгляде она увидела отражение своих мыслей. Сама того не подозревая, Тереза Прайс своими словами разрушила их едва намеченную пунктиром, зыбкую линию расследования. Больше не было смысла в допросах Анджелы Брюэр, Эллиотта Гранта и Брук Хэллфорт. Пока они теряли время с мнимыми подозреваемыми по делу Джейми Брюэра, настоящий убийца успел расправиться с его другом, Малкольмом Голдбергом. Как бы лейтенант МакКуин ни хотел ошибаться, между смертями мужчин была очевидная связь.

– Мистер Голдберг делился с вами переживаниями о смерти друга?

– Нет, он не из тех, кто приходит в восторг от сочувствия.

– Когда вы вошли в квартиру, не заметили ничего необычного?

– Тело моего босса в ванной можно считать необычной находкой? – От разговора она стала приходить в себя. Тереза говорила все увереннее.

– Дверь была открыта? Взломана?

– Дверь была закрыта, но не на замок. Внутри было прибрано и… Все как обычно. Малкольм часто забывал запираться, я и не думала, что что-то случилось, пока не зашла в ванную.

– Почему в эту ночь он решил остаться здесь? Почему не поехал домой?

– Я не знаю, в последнее время он часто оставался здесь на ночь, особенно после смерти Брюэра.

– В доме есть охрана или консьерж?

– Есть консьерж. Он был где-то здесь. Я сообщила ему, когда… – Она осеклась, на глазах выступили слезы, ее дыхание снова стало неровным и поверхностным.

– Какие отношения связывали вас с мистером Голдбергом?

– Исключительно деловые. Мы работаем вместе больше пяти лет.

– Спасибо, Тереза. Вы нам очень помогли. – Уловив момент, когда мисс Прайс начала выходить из себя, Джеймс остановился за секунду до того, как прозвучала фраза: «Я буду отвечать на вопросы только в присутствии адвоката». Это должно было помочь сохранить лояльность Терезы и надежду на дальнейшее сотрудничество. К тому же Нортвуду требовалось еще одно одолжение от Прайс – номер миссис Голдберг. Ей нужно сообщить. – Нейт, найди гребаного консьержа, приведи его сюда, – поднявшись с пола, попросил Джеймс. – И послушай, что он скажет.

Апартаменты выглядели нежилыми. В гостиной, совмещенной с кухней, стояла старая, массивная мебель из кожи и темного дерева, на полу лежали шелковые ковры с восточным орнаментом, светильники и настенные бра из прозрачного стекла мягко рассеивали свет, как и полуоткрытые жалюзи на высоких окнах. В квартире не обнаружилось ничего, за что можно зацепиться, из чего можно было бы соткать портрет Малкольма Голдберга, понять, каким он был человеком. Никаких мелочей, вроде семейных фотографий, картин современных художников на стенах или цветов в глиняных кашпо – совсем ничего.

Стерильное помещение его квартиры исследовали криминалисты, помечая каждый сантиметр пронумерованными табличками, изучая мягкую мебель и ковры с помощью ультрафиолета, потроша комоды, консоли, ящики под столом, упаковывая его документы и технику в прозрачные пакеты и коробки. Они, участок за участком, поглощали квартиру Малкольма, лишая его даже тех маленьких секретов, что он хранил от самого себя: перьевая ручка под диваном, волосок на подоконнике, недопитая бутылка «Джонни Уокера» в ящике над вытяжкой, вскрытый фольгированный конвертик от презерватива, упавший за тумбочку в аскетично обставленной спальне.

Грейс заметила Артура Моргана, он стоял на коленях перед пухлым кожаным креслом, погрузив руку в щель между сиденьем и боковой спинкой. Она неуверенно махнула ему рукой, Арчи кивнул в ответ, в уголках его глаз собрались морщинки – он улыбнулся.

Доктор Скотт Хэмптон работал в просторной ванной комнате. Из окна, завешенного жалюзи, в комнату лился дробленый свет, лучи предзакатного солнца отбрасывали яркие, слепящие блики на гладкую поверхность воды в заполненной почти до краев ванне. Светлый потолок контрастировал с панелями из темного дерева на стенах и с белым кафелем на полу. В ванной не было декора, бесчисленных флаконов с шампунями и кремами, фена, полотенец и мелочей, которыми женщины обычно наполняют свои жилища, создавая уют. В открытом шкафу над каменной раковиной Грейс заметила несколько полупустых оранжевых блистеров с легальными стимуляторами, выданными по рецепту, и бритвенные принадлежности. Жена Голдберга либо не знала об этой квартире, либо никогда здесь не была. Но тогда откуда в спальне за тумбочкой взялась упаковка от презерватива? Любовница – какая-то неизвестная женщина или его помощница? Грейс решила, что Тереза не до конца честна с ними, она обратила внимание, как мисс Прайс мгновенно собралась и взяла себя в руки, услышав вопрос Джеймса, словно не в первый раз на него отвечала и была готова к тому, что детективы обязательно спросят о характере ее отношений с начальником.

Голдберг лежал на боку в скрюченной позе с руками, связанными за спиной. В положении его тела было что-то противоестественное, он напоминал сломанную механическую игрушку или деревянную шарнирную куклу. Пижамный костюм синего цвета из хлопка прилип к его сморщенной, бледной, с лилово-голубым оттенком коже.

Место преступления было на удивление чистым, если не считать воду на полу и сброшенный с бортика ванной гель для душа. Лейтенант предупредил, что картина будет отличаться от той, что она увидела, прибыв на место убийства Джейми Брюэра, но Грейс уже давно не видела таких «чистых» убийств: ни крови, ни запаха. Вообще ничего, что могло бы натолкнуть на мысли о насильственной смерти. Казалось, что у Голдберга случился инфаркт, когда он решил принять ванну, если бы не связанные руки. И включенный в розетку утюг, стоявший на полке, вмонтированной в стену.

– Что у нас, Скотт? – Грейс подошла ближе и наклонилась к телу.

– Классическое, истинное утопление, – сообщил он. – Что, кстати, большая редкость. – Он слегка надавил на грудь Малкольма Голдберга, и вокруг его приоткрытого рта и ноздрей запузырилась жидкость. – Женщина, которая обнаружила тело, вытащила его из воды, чем, конечно, слегка усложнила мне работу, но мне все равно есть что сказать прямо сейчас. Судя по мацерации[5] кожи, смерть наступила не более двенадцати часов назад, вода была теплой, когда его убили, иначе мы бы не наблюдали такое явление, как «руки прачки»[6]. В височной области травма. Она не критичная, бескровная. Она могла дезориентировать на время, но не убить. Я убежден, что смерть наступила в результате аспирации легких