Яблочный пирог с загадкой - Татьяна Тарт

– Я не против, – подхватил Люк.

– Я тоже, – согласилась Адель.

– Слушай, Адель… – Он проникновенно посмотрел на девушку. – Я хотел извиниться за то, что накопал информацию о твоей прабабушке без твоего ведома. Я знаю, что поступил неправильно, но действительно хотел помочь. И мне кажется, что эти документы могут нам пригодиться.

Адель молчала. Она не знала, что сказать.

– Простишь меня? – спросил Люк.

– Не знаю, – ответила она.

Люк встал и подошел к ней.

– Адель, – сказал он, беря девушку за руку. – Я не хочу тебя потерять. Ты мне очень дорога.

«Господи, я сказал это вслух?» – подумал он.

«Господи, он это сказал или мне послышалось?» – подумала она.

Адель посмотрела на него, и в ее глазах блеснули слезы.

– Я тоже, – прошептала она.

Они обнялись. В этом объятии были и нежность, и страсть, и горечь прошлого, и надежда на будущее.

– У меня есть для тебя новость, – сказал Люк, когда они отстранились друг от друга.

– Какая? – спросила Адель.

– Мне удалось найти сына Жан-Клода, – ответил Люк. – Он живет в Авиньоне. Я уже связался с ним, и он согласился встретиться с нами.

Адель замерла. Неужели она наконец-то сможет узнать правду о том, что произошло с ее прабабушкой?

– Филипп Монро?

– Нет, Филипп Дюран. А кто такой Филипп Монро?

– Я тебе тоже должна кое-что рассказать… – Адель поведала Люку о своем личном расследовании.

– Да уж… попахивает интригой и какой-то… грязью.

– Ничего это не грязь, Люк, – вставила мадам Дюваль. – Наоборот, благородное дело, взять не своего ребенка в семью.

– Да, вы правы, мадам Мэри.

Встреча с сыном Жан-Клода была назначена на следующий день в небольшом кафе в Авиньоне. Адель и Люк приехали туда заранее, чтобы обсудить план действий.

– Ты думаешь, он расскажет нам правду? – спросила Адель.

– Не знаю, – ответил Люк, – но мы должны попытаться. Вдруг он знает что-то, что поможет нам раскрыть эту тайну.

Они заказали кофе и стали ждать. Время тянулось медленно. Адель нервничала, она не знала, чего ожидать от этой встречи. Наконец в кафе вошел мужчина. Он был высоким и худощавым, с седыми волосами и пронзительными голубыми глазами. На лице его застыло выражение холодного безразличия.

– Месье Дюран? – спросил Люк, вставая.

– Да, – ответил мужчина. – А вы, наверное, Люк Ривьер?

– Да, – кивнул Люк. – А это Адель Дюваль, внучка Мадлен Дюваль.

Мужчина окинул Адель холодным взглядом.

– Чем обязан? – спросил он.

– Мы хотели бы поговорить с вами о вашем отце и о Мадлен Дюваль, – сказал Люк.

– Мне нечего вам сказать, – отрезал мужчина. – Я не знаю ничего о своем отце и не хочу иметь ничего общего с этой историей. На самом деле до сих пор не понимаю, зачем я сюда согласился прийти, это была ошибка. – Он повернулся и хотел уйти, но Адель остановила его.

– Подождите, пожалуйста, – сказала она. – Я знаю, что ваш отец был несправедлив к вам и вашей матери, но я не виновата в его ошибках. Я просто хочу закрыть для себя эту историю.

– Так почему бы не закрыть ее прямо сейчас?

– Потому что мне нужна ваша помощь!

– Как мне помочь? Я считал своим отцом… всю жизнь считал… не того человека.

– Такое случается, месье Дюран, – сухо проговорил Люк. – Я сталкивался с такими историями часто.

– Наслышан я о ваших историях. И, уж поверьте, они не лестны для меня.

– Дело не в том, нравятся они вам или нет, а в том, что нет ничего такого в усыновлении ребенка. Вы уже давно не мальчик. – Люк поежился. Он сам был чуть старше сына человека, стоящего напротив.

– Да вы не понимаете!

Мужчина посмотрел на Адель. На его лице промелькнуло что-то похожее на боль.

– Правда? – переспросил Люк.

– А вы знаете, что правда может быть очень болезненной?

– Да, – ответила Адель, – но я готова ее услышать.

Сын Жан-Клода, Филипп Дюран, тяжело вздохнул. Его глаза, пронзительно-голубые, как ледяная глазурь на новогоднем торте, на мгновение затуманились, словно отражая бушующую внутри бурю эмоций. Он устало провел рукой по седым волосам, подчеркивая глубокие морщины на лбу, каждая из которых хранила в себе память о прожитых годах, о боли, о разочаровании, о ненависти.

– Хорошо, – сказал он, голос его звучал хрипло, словно скрип старой двери, которую давно не открывали. – Я расскажу вам все, что знаю, но не обещаю, что вам понравится то, что вы услышите.

Он жестом пригласил их сесть за столик и, подозвав официанта, заказал бутылку красного вина. Адель и Люк обменялись взглядами. Они чувствовали, что сейчас услышат нечто важное.

– Мой отец, Жан-Клод, – начал Филипп, сделав большой глоток вина, словно пытаясь заглушить поднимающуюся из глубины души горечь, – настоящий, биологический отец, – еще один глоток вина, – был человеком властным, жестоким, привыкшим получать все, что хочет. Он был влюблен в вашу прабабушку, Мадлен, но она не отвечала ему взаимностью. Она любила Анри. И это свело моего отца с ума.

Филипп остановился, снова пригубив вина, его глаза заблестели недобрым огнем.

– Жан-Клод был способен на все, – продолжил он. – Он не мог смириться с тем, что Мадлен предпочла ему другого, и решил уничтожить Анри.

Адель слушала его рассказ, затаив дыхание. Все кусочки мозаики начинали складываться в единую картину, мрачную и пугающую.

– Он отравил Анри, – сказал Филипп, и в его голосе не было ни капли сожаления. – Подсыпал яд в его пирог с миндалем, а потом подставил Мадлен, чтобы она взяла вину на себя.

– Но как ему это удалось? – спросила Адель.

– Он был очень хитер и расчетлив, – ответил Филипп. – Заранее спланировал все до мелочей. Он знал, что Анри будет представлять свой пирог на конкурсе и что Мадлен окажется там же. А еще что полиция поверит в ее вину. Ну и давайте не забывать о том, что он был влиятельным… ой, да к чему здесь эти пляски. Просто подкупил кого надо, и улики стали убедительными.

Филипп снова замолчал, глядя куда-то в