Фам фаталь - Валентина Демьянова
– Вы знали, что он приехал в ваш город?
– Ну что Галлер вернулся, конечно, было известно. Такое событие для нашего тихого городка! И потом, он ведь был родом отсюда. Город гудел от слухов, но представить, что встретим его в доме нашей подруги, мы даже не могли.
– А как он оказался там?
– Он был хорошо знаком с мужем Лили! Они вместе росли, потом вместе учились в Строгановском училище. Только Галлер уехал за границу и стал известным художником, а из Леонида Николаевича художник не получился. Он пошел на государственную службу, заведовал местным музеем.
Услышав о музее, я насторожилась:
– Как его фамилия?
– Кайсаров. Леонид Николаевич Кайсаров.
– «Красный» директор!
– Он самый!
– И что же дальше?
– Ночь пролетела незаметно. Мы плясали и дурачились до самого рассвета, а заводилами были Лиля и Валерий Стефанович. Когда расходились по домам, он пригласил всю компанию к себе на новоселье. Сказал, власти выделили ему дом и он уже обустраивается, так что переезд не за горами.
После первого визита мы стали бывать у Галлера часто. Если память не изменяет, в ту зиму наша компания встречалась почти каждый вечер. Собирались или у Кайсаровых, или у Галлера. Однажды он предложил нам давать уроки рисования. Нужно сказать, Валерий Стефанович относился к этим занятиям очень серьезно и требовал такого же отношения с нашей стороны. Заставлял нас рисовать гипсовые слепки с античных голов, объяснял строение человеческого тела. – Ольга Ильинична тихо засмеялась. – Я сошла с дистанции первой. У меня способностей к рисованию не было вообще. Следом за мной кружок перестали посещать еще несколько таких же бездарных, как я, учеников. А вот Татьяна с Лилей продолжали заниматься. Лиля была натурой одаренной, и ее первые шаги в живописи стали очень успешными. Что касается Татьяны... Она без памяти влюбилась в Валерия Стефановича и готова была заниматься чем угодно, лишь бы быть рядом. Он, нужно сказать, тоже ее выделял. В результате группа распалась, занятия заглохли, а Галлер и Татьяна сочетались браком.
– Вы часто бывали в мастерской и, значит, видели его картины?
– Конечно! Их было множество. Стены ими были увешаны не только в мастерской, но и в комнатах. Большая часть была привезена из Франции, а какие-то писались уже здесь. Галлер ведь был трудяга. Каждый день, в любое время года, вставал в шесть утра и работал до вечера.
– Как думаете, что стало причиной ареста?
– Ума не приложу. Все случилось так неожиданно. Они с Татьяной только вернулись из Москвы, все вроде бы было отлично. Такого трагического конца ничего не предвещало. А через насколько дней – арест!
– Расскажите, как все произошло.
Ольга Ильинична скорбно покачала головой:
– Сама мало что знаю. Накануне днем я была у Галлеров. Валерия Стефановича видела мельком, он, по своему обычаю, работал. Мы с Татьяной сидели в комнате, шили Верочке платье и болтали. Я просидела у них до четырех, потом засобиралась домой. Платье дошить не успели, и я пообещала прийти на следующий день.
– Пришли?
– Конечно! А дом оказался опечатанным! Я начала метаться по соседям, расспрашивать. Все прятали глаза и отмалчивались. С большим трудом удалось узнать, что ночью их обоих увезли.
– А картины?
– Честно говоря, они меня тогда мало интересовали. Меня заботила судьба Татьяны и Валерия. Знаю, часть вещей точно вывезли. Когда в дом вселились другие жильцы, там только мебель стояла. Да и то не вся.
– У Галлеров ведь были родственники. Неужели никто не пытался узнать, что стало с имуществом?
Хозяйка с жалостью посмотрела на меня:
– Деточка моя, какая же ты молодая! Ничего-то не понимаешь! Вопросы в то время задавать боялись. Да и кому их задавать? НКВД? – Она горестно покачала головой: – Как беззаботно все начиналось... Разве думал кто, что конец будет таким печальным? Валерий сгинул в застенках, и даже могилы его не найти, Леонид погиб под бомбежкой, а те, кто выжил...
Ольга Ильинична безнадежно махнула рукой.
– А что говорит Татьяна Петровна?
– Ничего! Да я с ней и разговаривала только один раз, в день ее возвращения из лагерей. На перроне вокзала, когда с Верочкой и кузиной Валерия Стефановича пришла ее встречать.
– Только раз?!
– Прямо у вагона Татьяна заявила, что не хочет меня знать! А самое обидное, она запретила мне видеться с Верочкой.
– Почему?!
– Сама над этим голову ломаю, – тусклым голосом проронила хозяйка.
Ольга Ильинична совсем загрустила. Было видно, разговор ей тягостен, она хочет закончить его как можно быстрее.
– Последний вопрос, и я уйду. Вам знакома эта картина?
Я положила перед ней фотографию, полученную от Вероники Галлер. Ольга Ильинична взяла ее в руки, долго смотрела, потом со вздохом отложила:
– Никогда не видела.
– А кто изображен на ней, можете предположить?
Женщина задумчиво склонила голову набок и задумалась.
– Немного похожа на Лилю...– неуверенно произнесла она.
– Значит, можно допустить, что ваша подруга позировала для этого полотна? – боясь поверить в удачу, спросила я.
– Едва ли! Татьяна обязательно бы мне сказала.
Ответ обескураживающий, но он не мог заставить меня отступить. После долгой неопределенности наконец появился первый реальный персонаж, и я собиралась отработать его до конца.
– Что сталось с Лилей? Она жива?
– Лиля? Конечно! – удивилась хозяйка.
– Можете дать мне ее адрес? А еще лучше написать записку.
Просить пожилую женщину проехать со мной к ее давней подруге я почему-то не решилась.
Ольга Ильинична усмехнулась:
– Адрес дам, а писать ничего не стану. Мы с Лилей уже полвека как не общаемся.
Покинув дом Ольги Ильиничны, мы с Вероникой Валерьевной, не сговариваясь, повернули к центру. Моя спутница молча брела рядом, полностью уйдя в свои мысли. Видимо, заново перебирала в голове недавний разговор. Мне захотелось немного ее отвлечь, и я предложила:
– У меня идея! Давайте закатимся в ресторан! Посидим, выпьем по рюмочке.
