Анатомия мести - Александра Райт

от досады. Во дворе в кресле-качалке сидела старушка и, казалось, смотрела прямо на Хьюза. Роан замер на месте: он смотрел на старуху, старуха — на него, он её видел, а она его — нет. Когда Роан приблизился, то заметил, что её глаза полностью заволокло катарактой. Старушка оказалась слепой. Роан не знал наверняка, есть ли в доме кто-то ещё, но решил рискнуть. Он бесшумно отворил калитку и вдоль забора стал пробираться к заднему двору. Проходя мимо открытого окна, Хьюз услышал не то звук телевизора, не то радио, но снова понадеялся на удачу. Фортуна серьёзно задолжала ему. Задний двор слепой старушки от дома Себастьяна отделял сплошной забор из металлопрофиля, перед ним росли кусты с дикими розами. Роан в очередной раз порадовался своей закрытой одежде. Пробрался сквозь живую ограду, поднялся и понял, что отсюда невозможно ничего увидеть или услышать. Он мог бы уйти ни с чем или перебраться через забор и укрыться в саду Себастьяна. Оба эти варианта Роану не нравились. Хьюз не желал отступать и не хотел быть пойманным: первый исход означал бы, что его планы сдвинутся, а второй перечеркнул бы все его труды и годы подготовки. Выследить членов банды торговцев органами и получить доступы к мексиканским базам данных не так-то просто. Один только поиск нужных людей занял у него месяцы. Но терпения Роану было не занимать, он готов был ждать и дольше, готовиться тщательнее, если бы его связной из Тихуаны не сообщил о предстоящем отъезде его бывших партнёров.

Роан замер на минуту, принимая решение, затем прошёл вдоль забора до угла, где двор старушки граничил ещё с двумя участками земли. Убедившись, что поблизости никого нет, он спустил рукава так, чтобы защитить ладони, подтянулся на заборе и перебрался на участок, который прилегал к двору Себастьяна сбоку. Хьюз не знал наверняка, есть ли кто-то дома, поэтому оставшийся путь преодолевал ползком. На переднем дворе, рядом с небольшим бассейном, Роан укрылся между пальмой и высокими горшками с кактусами. С этого места он мог наблюдать за домом Себастьяна и оставаться незаметным для хозяев. Напарники что-то оживлённо обсуждали. Женщина вынесла графин с лимонадом, и Себастьян, усадив её на колени, что-то прошептал ей на ухо. Она запрокинула голову и заливисто рассмеялась. Роана охватил озноб: он не желал зла этой женщине, скорее всего, она даже не догадывалась, чем именно занимается её муж, но видеть счастье тех, кто лишил тебя всего, было безумно больно. Себастьян не заслуживал эту женщину, не заслуживал счастья, он вообще не заслуживал жизни. Он нёс одни страдания ещё до того рокового дня.

Хьюз просидел в засаде около часа, прежде чем Мигель стал собираться. Они успели обсудить предстоящую поездку. Роан разобрал немногое, но понял, что мексиканцы планируют расширить свой бизнес до Центральной Америки, а через пару-тройку лет и до самой Канады. Амбиций этим людям и впрямь было не занимать, но спрос способствовал развитию бизнеса. Среднее время ожидания донорских органов в Америке — от трёх до семи лет, а всего в листах ежегодно около девяноста тысяч человек, и на текущий момент из них только двадцать тысяч могли получить органы легально. Несмотря на то что напарники пребывали в приподнятом настроении, в их мимике и жестах сквозила нервозность. Выход на новые территории был опасным предприятием не только с точки зрения возможного конфликта с законом, куда большая опасность крылась в конкурентах. Они могли не только серьёзно навредить развитию их бизнеса, но и убить. Это здесь, на своей земле, они были неприкасаемыми, а в Америке они были простыми «чёрными трансплантологами», барыгами органов, каких в этой стране было уже немало.

— Расширимся и отойдём от дел, пусть другие гоняют «живые контейнеры». Как вспомню последнюю переправу, аж дурно. Думал, поседею, — посетовал Мигель.

— Да ладно тебе, не преувеличивай. — Себастьян усмехнулся. — Ну и что там такого случилось?

Небольшой группой из семи человек они шли уже около часа: Мигель, двое охранников с автоматами и четыре донора — два колумбийца за сорок, девушка лет двадцати и четырнадцатилетний парнишка, которого продал мафии на органы родной брат за долги. Все эти люди отправлялись в Америку в один конец, и не потому, что им бы там устроили лучшую жизнь, а потому, что после операции по изъятию почки «у правильного доктора» их планировали перевести на операцию по изъятию сердца, кишечника, печени, а может, даже глаз и кожи у менее принципиального доктора, которого мексиканцы называли «мясником». Они могли бы сразу отвозить пациентов к нему, но он работал грязно, половина из того, что он вынимал из «контейнеров», шла в утиль, да и услуги его обходились мафии дороже. Но такое случалось не всегда и не со всеми донорами. Если покупателей на другие органы не находилось, то людей просто оставляли на улице, а там уже как повезёт: кто-то находил работу, кто-то бродяжничал, кто-то умирал после осложнений. Но это были уже не их заботы.

Густое, вязкое молчание прерывалось лишь хлюпающими шагами по грязи и сдержанным дыханием.

— Ну-ка, тихо всем, — прошипел Мигель, выключая фонарь, чтобы свет не пробивался сквозь щели в дощатых опорах.

Сверху сквозь толщу земли доносился гул патрульных машин. Все замерли в ожидании новой команды. Стены и без того узкого, наспех вырытого тоннеля вдруг стали казаться ещё теснее. После того как проехал очередной автомобиль, послышался звук осыпающейся земли. Хоть потолок и держали ржавые железные балки, эта конструкция и в лучшие годы не казалась надёжной.

Мигель тихо выругался и после того, как всё стихло, снова включил фонарь и ткнул им в спину парнишку.

— Вперёд!

Они прошли ещё около часа к тому моменту, как парнишка наступил на что-то и вскрикнул.

— Тихо, придурок. — Мигель с силой ударил его фонарём по затылку. Парень схватился за голову и зашипел от боли. Затем Мигель направил фонарь под ноги и понял, на что наступил малец.

На полу лежал труп мужчины в военной форме с пулевым отверстием во лбу. Труп был совсем свежим.

— Это не к добру. — Мигель обернулся на охранников и заметил их побледневшие лица. Они смотрели ему за спину. Мигель медленно обернулся и встретился взглядом с дулом винтовки.

— Буэнас ночес, сеньоры и сеньорита, — театрально проговорил незнакомец по-английски с лёгким акцентом. — Добро пожаловать в Америку.

За его спиной зажглись фонари, и Мигель узнал своих прикормленных пограничников. Он мысленно порадовался, что десять минут назад остановился, чтобы отлить. Потому что иначе он бы обделался прямо у них