Искатель, 1998 №2 - Игорь Христофоров

— Ты чего встал?! — схватили Саньку за руку и вырвали из толпы.

Спотыкаясь, он взобрался по невидимым во тьме ступеням, шагнул за дверь и сразу ослеп от самого обыкновенного света.

— Слушай внимательно, — голосом Аркадия ответила темнота за зажмуренными веками, и Санька распахнул глаза.

Перед ним медленно проступали, обретая очертания, точно изображения на проявляемой фотобумаге, две фигуры. Справа стоял все такой же маленький и такой же лысенький Аркадий, а слева — красавчик со знакомыми чертами лица. Только на его груди ладненько сидела уже не кожаная жилетка, а куртка с вышитыми на правой стороне груди рядом орденов и медалей. Кресты, кружки и звезды под яркими цветными «колодочками» выглядели почти настоящими. Их хотелось потрогать.

— Я уже в умате, — тусклым голосом пробормотал хозяин медальной куртки Децибел. — Ди-джею в запарке третий час! Мы же договаривались, Аркаша…

— Ну, все-все, не гони! Певец на месте. Вот он. Что нужно петь?

— Да не петь, а гнать речитатив. Я буду незаметно менять диски, ну, чтоб без пауз и переходов, а он, подстраиваясь под ритм, должен бубнить одно и то же… Вот, возьми, — достал он из кармана белых джинсов и протянул Саньке мятую бумажку. — Только выучи сейчас наизусть. В темноте ты еще читать не научился. Ты же не кот?

Не ответив, Санька развернул бумажку и про себя прочел: «Моя мама — экстези. Моя мама — экстези. Кайф. Кайф. Моя папа — экстези. Моя папа — экстези. Кайф. Кайф. Я хочу тебя. Я хочу тебя. Дай мне. Дай мне. Дай. Дай мне экстези».

— А почему папа «моя»? — сморщил лоб Санька. — Это ошибка?

— Так надо, — нервно дернул губами Децибел. — «Мой» сбивает ритм. Врубился?.. Короче, так… Берешь микрофон и живым голосом давишь эту плесень. Можешь повибрировать тембром. Ты же певец. Заметано?

Санька через силу кивнул.

— И запомни: эту торчаловку надо гнать не меньше получаса. Потом я тебе другую дам. Там в основном надо орать: «Подвигай попой!» Это щас модно. Слышал эту композицию?

— Так надо, Саня… Для дела, — важно присовокупил Аркадий и тут же повернулся к ди-джею: — А шеф тут?

— Серебро? — отозвался на вопрос Децибел. — Нет, его сегодня нет.

— Фу-у! — громко выдохнул Аркадий.

Настолько громко, что показалось, что в нем сейчас не осталось ни грамма воздуха.

— У вас попить ничего нету? — попросил Санька. — Горло пересохло.

— Пошли, — двинулся по коридору Децибел.

— Старик, ну ты тут сам, — непонятно кому из них двоих сказал Аркадий. — Мне еще по делам бежать нужно!

Он юлой развернулся на каблучках и быстро, словно боясь, что кто-то из двоих передумает и успеет в полете перехватить его, нырнул в грохочущую тьму.

— Пошли! — уже из глубины коридора позвал Саньку Децибел. — На диске до стопа три минуты с копейками осталось!

У первой же двери, мимо которой прошел Санька, его остановили громкие голоса. В желтой щели не видно было спорщиков, но зато хорошо слышно.

— Кошель, ну дай пацанам в долг экстези! У них ломка! Ну, нет у них сегодня «бабок»!

— Я тебя для чего на работу взял? Чтоб ты даром товар раздавал? Я — не меценат! И не мое это все. Понимаешь, не мое!

— Ну, скажи, как Серебру позвонить! Пацаны драг просили! Ну, вернут они долг!

— Заткнись! Я сказал тебе, эту фамилию никогда не называть!

— Все, Кошель! Могила! Больше не буду!

— Ты покупателей на ЛСД нашел?

— Обижаешь!

— Чтоб к вечеру «бабки» были у меня. Иначе сам знаешь, что бывает…

— Падлой буду!

Из конца коридора заставил Саньку вздрогнуть нервный голос Децибела:

— Я тебя долго ждать буду?!

Стараясь не дышать, Санька отошел метров на пять от странных собеседников за дверью и только потом громко набрал воздуха в легкие. Сразу стало пусто в голове. Он молча взял из рук Децибела стакан с коричневым пепси на дне, в два глотка выпил его и совсем не ощутил облегчения.

— А больше нету?

— Нету! — захлопнул Децибел холодильник.

Внутри белоснежного красавца озлобленно звякнули бутылки.

— Пошли! Уже минута до стопа. А стопа быть не должно! Надо пафос давать под нон-стоп!

Закрыв комнату на ключ, он бегом бросился в сторону зала. Когда он свернул вправо, за угол, открылась уже знакомая Саньке дверь. Из нее вышли двое.

Один был худющим длинным парнем, очень похожим на пэтэушника. У второго на лице читались не меньше тридцати лет от роду и должность человека, привыкшего повелевать.

Когда Санька поравнялся с ними, то в старшем по вареной кожаной куртке сразу узнал клерка Серебровского, который занимался укрощением здоровяка в ночном клубе.

— Здрасьти, — не сдержался он.

По-зимнему холодные глаза парня даже не дрогнули. Он отвернулся к долговязому, посмотрел на его грязные кроссовки и властно произнес:

— Чуть не забыл. Проскочи завтра до обеда по студиям. Надо нового барабанщика найти для «Мышьяка». Они через неделю уже по гастролям гонят…

НОЧНОЙ МСТИТЕЛЬ

Павел сидел в темных холодных «Жигулях» и думал о том, что Тимаков по характеру похож на женщину. С утра заявил в кабинете, что арестует Децибела, а к вечеру передумал. И вот теперь Павел ожидал ди-джея вместе с двумя офицерами из «наружки», а ждать и догонять, как известно, самое неприятное занятие на земле, хотя догонять Децибела они не собирались. Тимаков коротко приказал: «Следить!» — и уехал домой на служебной «Волге».

— На, — протянул Павлу с заднего сиденья чашечку кофе один из «наружников». — Согрейся.

В темноте кофе казался чернее смолы. От него струилось тепло и ощущение дома. Видно, парни из «наружки» так приспособились к своей нудной работенке, что даже ее превратили в нечто уютное.

Жадный глоток ожег горло и дернул, будто за нитку, зуб. Глаза болезненно закрылись, и в нахлынувшей темноте нерв медленно затих. В эту минуту Павел пожалел, что не родился акулой. У них, сволочей, оказывается, сколько раз зуб выпадет, столько раз и вырастет. Но Пашка родился человеком и такого редкого удовольствия был лишен раз и навсегда.

— Лысый вышел, — вырвал его из тьмы сиплый голос.

Со ступенек мячиком скатился Аркадий, впрыгнул в свою «Вольво» и с места газанул с резвостью матерого автогонщика.

— Его не трогаем, — тихо ответил Павел.

Зубу понравилась эта вкрадчивая негромкость, и он не стал огрызаться. А Павел не стал ощупывать языком левый верхний ряд, чтобы все-таки выяснить, какой же это гаденыш по номеру заныл.

— Сегодня Серебровского не было, —