Цветочный детектив - Елена Бриолле
– Вы их отцу Марку продаете?
– У меня многие покупают чай, и отцу Марку мои чаи тоже очень нравятся. А еще он часто ко мне захаживает на травки посмотреть, спрашивает, чем лучше засадить его поля, чтобы лекарства потом аптекарям продавать. Для этого я тут лабораторию и держу. У нас все по науке будет. Ставлю опыты, записываю рецепты, и никаких заговоров. Все с божьей помощью.
Пока Брюно готовил и болтал, Габриэль растер свои запястья, чтобы разогреть озябшие руки, а потом спросил:
– Вы тоже верите, что убийца Ирис – старуха Мишо?
– Тут два варианта: Ирис убили либо вы, либо она. У Ирис участок примыкает к дому болотной ведьмы. Редон думает, что убийца – старуха Мишо… Она и вправду ненормальная. Ее многие здесь опасаются, и Ирис она не любила. Ирис – человек общества, она не могла выносить болотную тишину. Вечно устраивала здесь вечера, концерты, даже один раз карнавал затеяла. Сказала: «Пусть будет все, как в Венеции. У нас ведь тоже столько каналов!» Всех обрядила в костюмы и маски, раздала бумажные фонарики. Целая история тогда была. А Мишо места себе не находила из-за этого шума и гама. Ненавидела она Ирис. И Ирис всегда ее побаивалась.
Брюно поставил на краешек стола с колбами две тарелки с похлебкой, разломил первую лепешку и протянул своему гостю. Габриэль попробовал суп и с благодарностью закивал, чувствуя, как тепло разливается по его телу.
– А почему все боялись старуху Мишо? – спросил он. – Она мне сказала, что ее, наоборот, ценят за то, что она умеет лечить души.
Ботаник засмеялся и закашлялся.
– Конечно. Только тот, кто умеет лечить души, умеет и калечить души. Ведь способ воздействия на такие тонкие материи один и тот же. Сила действия равна силе противодействия, правильно?
– Она кому‐то сломала жизнь?
– К ней приходили не только душу лечить, но и порчу наводить. Когда она была молодая, чтобы ребенка своего вырастить, брала деньги и за порчу. У нас на болоте до сих пор говорят, что от ее проклятья никому еще не удавалось спастись. Она тогда много денег заработала, чтобы сына в хорошую семинарию отправить учиться, – ответил Брюно и поковырялся в зубах ногтем.
– И получилось у нее? Сына в семинарию отправить получилось? – спросил Габриэль.
– Так сын ее не хотел учиться в семинарии, он хотел поступить в коммерческое училище, и работать, как вы, Габриэль, в банке или бухгалтерский учет вести в международном обществе. Как только она ему денег‐то дала, он сразу уехал отсюда. Раньше участок Ирис принадлежал старухе Мишо, а в доме том как раз и жил ее сын. Ирис, получается, у нее отобрала и землю, и воспоминания о сыне.
– А вы откуда знаете про порчу? Об этом же так просто не рассказывают. Все в тайне держат.
– Так и Мишо тоже тайно все делала. Только сын записывал все ее денежные операции. Говорю же, бухгалтером хотел стать. Упражнялся, знаете ли. Так вот, я когда у Мишо выкупил одну из ее книг рецептов о воздействии мяты на человека, там в самом конце оказалось несколько исписанных листов. Список клиентов болотной ведьмы, зарегистрированный ее сыном. Хотите взглянуть?
Брюно вытащил с верхней полки старую толстую тетрадь, которую он называл почему‐то «книгой», и протянул ее Габриэлю.
– Вы же банкир, вам будет любопытно. А я пока свой чай заварю, успокоительный.
Габриэль открыл тетрадь. К страницам были приклеены разные виды мяты, с описаниями и рецептами, как за ней ухаживать и заваривать. А в конце другим, очень мелким почерком был выведен список. Габриэль провел по нему указательным пальцем: «Аптекарь Ангус – порча – 125 франков (Ф. К.) – потерял правую руку; Мясник Роже Н. – порча – 160 франков – отрубил себе пальцы (Н. Д.); Портниха Анастасия Курси – проклятье – 230 франков – умерла при родах (мадам К. С.); Нотариус – проклятье – 300 франков (мой Ж.) – …»
Странно, напротив нотариуса стояла самая большая сумма, а заказчик обозначен только «мой Ж». Своего сына старуха Мишо звала ведь не Жак, а Лягушонок. Кому же понадобилось проклинать нотариуса? И почему справа не написано, что с ним случилось?
– А вот и чай! – сказал Брюно. – Держите!
Ботаник протянул свой чай Габриэлю, и тот вздрогнул.
– Брюно, напомните, как фамилия вашего нотариуса?
– Нотариуса? А почему вы про него спрашиваете? Нотариус – это отец Ирис, Франсуа Нурье.
– Значит, выходит, что Ирис действительно убила старуха Мишо. Посмотрите, здесь написано, что она по чьей‐то просьбе прокляла нотариуса. А если он больше всего в жизни любил дочь, то его проклятие – это смерть дочери, смерть Ирис.
Лицо Брюно исказилось, и он прошептал:
– Да вы пейте чай, господин Ленуар из Парижа, пейте… Он вас сразу успокоит. Что сейчас‐то из-за этого волноваться…
Габриэль выпил несколько глотков, а потом вспомнил, что, сидя вокруг костра, они тоже пили какой‐то очень ароматный чай, и заварил его тогда Брюно. Второе имя Брюно было Жерар. Старуха Мишо написала в списке «Мой Ж.»
– Брюно, вы и есть сын болотной ведьмы? – спросил Габриэль и почувствовал, как начинает кружиться у него голова. Все эти травы, колбы, духота и запах болота, перемешанный с запахом круто заваренного чая, который его успокаивает, очень быстро успокаивает… – Вот почему у вас тетрадь с ее записями. Вы их не покупали, вы просто забрали их у матери! И никакой вы не бухгалтер, а ботаник… Это вы нас в ту ночь напоили чаем, чтобы мы заснули и никто ничего не слышал!
Ботаник встал, не спеша взял в руки свой новенький кол и подошел к Габриэлю.
– Я вижу, что мой чай действительно сегодня удался на славу. В ту ночь я думал, что эффект будет быстрее, а вы успели за это время втереться в доверие к моей Ирис. Болотная ведьма действительно моя мать и записи тоже мои. Я мечтал стать бухгалтером, а не осесть вместе со всеми на этом болоте. Но выяснилось, что мои арифметические таланты и знание трав могут мне принести здесь гораздо
