Первый день смерти - Карина Тихонова

– По сегодняшнему, – подтвердила Дуня.

Главврач что-то прикинул в уме.

– Я вам должен пятьсот рублей, – объявил он наконец. – Сейчас принесу.

– Не надо, – отрезала я. – Отдайте их повару. Скажите, что мы благодарим за вкусную еду.

– Непременно! – с энтузиазмом пообещал врач. – Я так и сделаю! Очень рад, что вам здесь понравилось!

Приговаривая все это, он пятился к двери задом, как рак. Дуня шла следом, терпеливо кивала. Я лишний раз поразилась преображению подруги. Та, прежняя Дунька, дала бы благодетелю пинок под зад, для легкости. А эта...

– ...желаю вам всего самого хорошего, – разливался главврач в прощальном экстазе. – Впрочем, мы утром еще увидимся...

– Всего доброго, – вежливо произнесла Дуня и захлопнула дверь перед его носом. Повернула ключ, шумно втянула носом воздух. – Окно откройте, – попросила она. – Дышать нечем.

Остаток вечера посвятили сбору вещей. Ванькину сумку решили оставить здесь, в больнице. В нашем осадном положении нельзя обременять себя лишним грузом.

Закончив сборы, мы пересчитали оставшиеся финансы. Семь с половиной тысяч долларов.

– Живем! – объявил Севка.

Дуня бросила на него грустный взгляд и добавила:

– Только долго ли?

– Перестань! – велела я. – Что это за настроение?

– Вы не поняли, – терпеливо объяснила Дуня. – Я о том, что надолго этой суммы не хватит. За крышу над головой платить придется? Придется. Еда, транспорт, мелкие расходы... Ребята, нам нужно искать дешевое жилье.

– Снимем квартиру? – предложила я.

Севка покачал головой.

– Не нужно светить наши документы. Мало ли что.

– Что ты предлагаешь? – спросила я.

Севка немного поразмыслил.

– Есть у меня одна мыслишка, – произнес он. – Только она вам вряд ли понравится.

– Говори, – велела Дуня.

Севка обвел нас внимательным взглядом.

– Деревня.

– Ты предлагаешь ехать в деревню? – изумилась я.

– Вот именно! Найдем какую-нибудь пустую избу, поселимся там. Еда под рукой: можно у деревенских покупать яйца, молоко... И недорого!

Я немного сомневалась.

– Мы никогда не жили в деревне. Выдержим?

– Жить захочешь, выдержишь, – обронила Дуня. – Завтра же с утра подаемся в ближайшую деревню! Севка, какая здесь ближайшая?

– Окулово, – ответил Севка, не раздумывая.

– Акулово? – удивилась я. – Акулы здесь при чем?

– Не через «а», через «о», – поправил Севка. – Окулово. Око.

– Око, – повторила Дуня деревянным голосом, глядя прямо перед собой. – Око за око.

Мы замерли. Дуня уловила общее замешательство, оторвала взгляд от стенки. Посмотрела на нас и похвалила:

– Молодец, Севка! Мне нравится. Завтра будем там! – Она улыбнулась и отправилась в ванную.

Севка посмотрел на меня:

– Как ты думаешь, она нормальная? Или... – Он не договорил и покрутил пальцем у виска.

Я пожала плечами. Этот же вопрос я задавала себе последние три дня и не находила ответа.

Глава 19

Следующим утром Дуня разбудила нас очень рано. За окном было еще темно.

– Собирайтесь. Нам пора уходить.

– А завтрак? – пискнул Севка.

Дуня грустно улыбнулась.

– Нет, – ответила она. – Придется обойтись без завтрака. Уйдем по-английски, не прощаясь.

– Не хочешь, чтобы в больнице знали о нашем уходе? – догадался Севка.

– Но дверь заперта! – заметила я. – Нам не избежать контакта с медсестрой и охранниками!

– Поэтому мы уйдем другим путем, – ответила Дуня.

Она подошла к окну, поманила нас. Мы с Севкой двинулись к ней как завороженные.

– Вот, – Дуня указала за окно. – Козырек видите?

Над входной дверью больницы строители соорудили что-то вроде бетонной площадки. Возможно, они замыслили его как балкон, но не достроили. Либо это и был балкон, но его частично разобрали... Неважно. Главное, что площадка была широкой, ровной, располагалась прямо под нашим окном.

– Не промахнемся, – сказала Дуня. .

– А с козырька как спустимся? – спросила я. – Там до земли метра три, не меньше!

– Прыгнешь в сугроб, – ответила Дуня. – Ничего, не разобьешься.

Мы с Севкой переглянулись. В последнее время мы с ним все чаще общались телепатическим методом.

– Дунь, зачем такие сложности? – спросил Севка. – Давай выйдем через дверь!

– Нет! – отрезала Дуня. – Я здесь никому не верю!

– Но...

Дуня не дала ему договорить. Открыла створку окна, размахнулась и швырнула вниз что-то небольшое, блестящее.

– Ключ! – ахнула я.

– Вот именно. Ключ от нашей комнаты.

Севка высунулся наружу.

– Далеко упал, – проинформировал он. – Ну, ничего. У дежурной медсестры есть запасной. – С этими словами он снял телефонную трубку.

Дуня схватила его за плечо.

– Только попробуй, – сказала она негромко. – Я тебя убью.

Севка снял ее руку с плеча. Несколько минут они стояли неподвижно, глядя друг другу в глаза. Потом Севка криво усмехнулся и признал:

– Твоя взяла.

А я обхватила себя руками за плечи и обреченно подумала: «Все. Она сошла с ума». Видимо, нечто подобное подумал и Севка, потому что молча взял наши сумки, перетащил их к окну, по очереди выкинул наружу.

– Довольна? – спросил он, оборачиваясь к Дуне.

– Довольна, – ответила она. – Теперь прыгай.

Севка снял куртку, бросил ее вниз. Залез на подоконник, прищурился, прикидывая расстояние до козырька. Кто знает, какие неприятности таятся в этом прыжке? Может, бетонный козырек скользкий! Тогда Севка не удержится и свалится вниз. А это пахнет переломанными костями. Я повернулась к Дуне, чтобы поделиться с ней соображениями, но взглянула в мрачные, глубоко запавшие глаза и ничего не сказала. Бесполезно.

– Ну, пошел, – сказал Севка вполголоса. Уселся на подоконник, свесил ноги, оттолкнулся и рухнул вниз. Я торопливо высунулась наружу, прошептала:

– Ну, ты как?

Севка завозился на козырьке мутным серым пятном.

– Все нормально. Вперед, девочки!

– Пропусти, – велела Дуня.

Я посторонилась. Дуня швырнула в окно свою куртку, вылезла наружу и, не раздумывая, сиганула вниз. Я не выдержала и прикрыла глаза ладонью.

– Порядок, – объявил Севка.

Я открыла глаза и увидела, как Севка отряхивает Дунькину спину. Дуня оттолкнула Севкину руку, подняла голову и посмотрела на меня.

– Прыгай! Здесь невысоко!

Я бросила им свою куртку, села на подоконник, свесив ноги вниз. Главное, не думать.