Яд, порох, дамский пистолет - Александра Лавалье
Интересно, люди совсем не замечают, что перед ними мужчина? Алексей вгляделся: широкая фигура, крупные руки и черты лица. Зинаида Порфирьевна, конечно, отнюдь не трепетная лань, но и мужчину в ней заподозрить сложно. Удивительно, в женском платье он будто ходит по-другому! Алексей невольно восхитился. Отлично сделанная работа, какой бы она ни была, вызывала в нём восторг и уважение.
Зинаиду Порфирьевну, впрочем, мнение Алексея не интересовало ничуть. На спутника она обращала внимания не больше, чем на собачонку. Лишь когда они сели в экипаж, потребовала:
– Расскажите в подробностях, что приключилось. И больше красок, не жалейте! Мне нужно знать, о чём рыдать!
Алексей рассказал. Услыхав про переодевание и новый говор рыжего, Зинаида Порфирьевна вздохнула, перекрестилась и, закатив глаза, произнесла:
– Боже, храни раба твоего идиота… Как зовут?
– Кого?
– Вологодского крестьянина!
– Галактион Козьмин.
– …раба твоего Галактиона Козьмина, мозгами обделённого!
Несколько минут после сваха молчала, только жевала мундштук, что-то обдумывая. И вскоре безапелляционно заявила:
– Вот что, милый мой, вы будете наживкой! Или приманкой. Словом, счастливым соперником!
– Вы о чём?
Но сваха не собиралась пояснять, генеральским тоном она зачитывала инструкцию:
– Ваша задача молчать и ждать меня и блаженно улыбаться. Вам предстоит жениться на девице с изрядным приданым, так что сидите тихо, предвкушайте и не забывайте идиотски улыбаться!
– Она хоть красива?
– Кто?
– Моя невеста?
– Не морочьте мне голову, она вовсе не ваша! Молчите и улыбайтесь! Мы прибыли.
Алексей огляделся. Спину окатило то ли жаром, то ли холодом. Обычная табличка с надписью «Департамент полиции», а такой эффект. Хорошо хоть Зинаида Порфирьевна привезла его не в участок господина Макрушина. Алексей крепче сжал трость. Оружие с ним, но поможет ли оно улыбаться, вот вопрос.
В том, что для Зинаиды Порфирьевны не существует преград, он убедился в ближайшие пару минут. Сваха решительно шагала по коридорам, никто ей препон не чинил, наоборот, случайно оказавшиеся на пути офицеры кланялись и отступали, пропуская даму вперёд. Остановилась Зинаида Порфирьевна в приёмной, сурово кивнув секретарю:
– Полицмейстеру доложи, что я пришла. Хочу его видеть.
Секретарь скользнул в кабинет, и через минуту оттуда донеслось радушное:
– Душа моя, входите же скорее!
Зинаида Порфирьевна сорвалась с места, чуть не растоптав секретаря. Лишь бросила через плечо:
– Мальчик здесь подождёт.
«Мальчик» покорно сел на стул. И попытался блаженно улыбнуться, проклиная тот миг, когда ему вздумалось поиграть в сыскаря. Маменькин адвокат был гораздо более разумной идеей!
Закрывать за собой дверь Зинаида Порфирьевна не стала. Секретарь приблизился было, но был снесён дамским рыком «Кофею принеси!» и вылетел вон исполнять приказание.
Возможность слышать разговор – большая удача. Алексей приблизился к двери, но доносилось лишь бормотанье. Он осторожно заглянул.
Зинаида Порфирьевна стояла у окна, романтично глядя вдаль и раздражённо постукивая веером. Полицмейстер (тот самый, что распекал Макрушина!) лобызал ей пальчики и умоляюще заглядывал под шляпку. Не иначе водевиль, третий акт, решил Алексей. Страсть полыхает, но бессильна перед лицом неизбежной разлуки. Я клянусь быть вам верен до гроба, как жаль, что вы замужем! Тьфу!
Алексей отступил к своему стулу, и вовремя. Полицмейстер оторвался от руки Зинаиды Порфирьевны, широкими шагами вышел в коридор и оценивающе уставился на Алексея как на соперника. Пришлось быстро принять вид довольный и глупый, как положено по роли. И молиться, чтобы полицмейстер не вспомнил, где раньше видел его.
В этот момент вернулся секретарь с подносом, и всё раздражение начальства досталось ему.
– Где тебя носит, чучело? Зинаида Порфирьевна заждалась! – и полицмейстер лично понёс даме кофе.
Секретарь осторожно прикрыл дверь в кабинет, отрезая Алексея от представления.
Несколько минут спустя Зинаида Порфирьевна вышла, за ней полицмейстер, и на пороге разыгралась трогательная сцена прощания. При этом «соперник» выглядел довольным и поглядывал высокомерно. «Сторговались!» – понял Алексей.
Обратно Зинаида Порфирьевна шла с ещё большей скоростью, раздражённо отряхиваясь, как мокрая кошка.
– Омерзительно! Обмусолил всю! Вы, мужчины, совершенно лишены хоть капли фантазии! Столько лет, и один и тот же текст: «Я старый солдат и не знаю слов любви…[39]» Мог бы подготовиться, сочинить что-то новое! Про «нежную фиалку», например. Хотя это тоже уже надоело…
Алексей старательно напрягал крылья носа, чтобы не рассмеяться вслух. Только поинтересовался в паузе:
– А что же Антон Михайлович? Его отпустят?
– Ну разумеется, милочка! К вечеру выпустят. Кому он нужен, un idiota patentato! Слишком быстро, конечно, надеюсь, он успел узнать, что хотел. Да не переживайте вы так, уж кто-кто, а Антон Михайлович даже из тюрьмы вернётся посвежевшим и впечатлённый, будто в Баден-Бадене[40] побывал! И гостинцев вам привезёт, вот увидите!
Алексей промолчал. О том, что в Германии сейчас война, он напоминать не стал. Вернуться оттуда впечатлённым можно, а вот посвежевшим, увы, никак.
– Кого же вы продали полицмейстеру за Квашнина? – спросил он у свахи. Догадаться, в чём заключается сюжет пьесы, в которой ему отвели роль «счастливого соперника», было нетрудно.
Зинаида Порфирьевна смерила Алексея гневным взглядом:
– Не стоит грубить, когда не смыслите в деле! Девице тридцать лет, глупа, пуста, скучнее некуда. Мужчин боится, они при ней тоскуют. Ни дела, ни души. Пригожей тоже не назвать. Женою будет ревнивой, а матерью… боюсь, совсем равнодушной. Отец уж трижды поднимал за ней приданое, лишь бы сбыть. И это её единственный козырь. Поверьте, я прекрасно его разыграла!
Алексей в недоумении спросил:
– Да разве ж так бывает? Чтобы в человеке ничего не было?
– Вы не представляете, Эйлер, как много вокруг пустых людей. Так что радуйтесь, что она – больше не ваша невеста! Счастливый жених у нас теперь полицмейстер. Выиграл куш за небольшую услугу выпустить из тюрьмы дальнего родственника моей вологодской тётки.
– Вы гений! – искренне произнёс Алексей.
– Я знаю, – кокетливо ответила Зинаида Порфирьевна. – Ну что, станете теперь моим клиентом?
– Ни в коем случае!
– Ну ничего, я подожду. Ещё передумаете. Другой лучшей свахи в Москве всё равно больше нет.
Они спускались по широкой лестнице департамента, когда Алексей вдруг, глянув вниз, спрыгнул на ступеньку перед свахой, перегородив ей дорогу.
– Дорогая, вы сегодня сногсшибательны! Я сражён! – провозгласил он и склонился к ручке Зинаиды Порфирьевны.
– Ну что вы, милый, это всего лишь новая
