Человек с клеймом - Джоан Роулинг

Дэнни, который остался стоять на ногах вопреки приказу Страйка, теперь крикнул на брата:

– Ты знаешь, почему я ушел!

Ричард, похоже, несколько утратил боевой дух и подтянул брюки, выглядя при этом смущенным.

– Да, я знаю, почему… и я не говорю, что ты был неправ, что ушел, Дэн. Но зачем тебе это понадобилось?

– Ты же сам сказал, что я бесполезен во всем остальном!

– Я никогда не говорил, что ты бесполезен во всем остальном, чертов лжец. Я говорил, что из тебя никогда не выйдет чертов строитель! – заорал Ричард. – В Лондоне только они и есть, да? Сухая кладка стен или вытаскивание члена?

Страйк поднял упавший кухонный стул и поставил его на место.

– Сядь, – сказал он Дэнни во второй раз. Дэнни, сдавшись, подчинился.

Ричард тоже взял стул, как и Страйк, у которого правое колено дрожало сильнее, чем когда-либо.

Обращаясь к Робин из-под густых бровей, Ричард пробормотал:

– Наш отец был… строг с Дэном. Но зачем тебе вообще во все это вмешиваться? – с тоской сказал он, поворачиваясь к Дэнни.

– Не знаю, – сказал Дэнни. – Мне нужны были деньги – просто так получилось!

– Вот что случилось из-за кокаина, мелкий придурок, – сказал Ричард.

– Не мелкий придурок, – пробормотал Дэнни. – Иначе я бы не смог заплатить за кокаин.

– Ха-ха, черт возьми, – сказал Ричард. Он искоса взглянул на Страйка. – И что теперь?

– Мы скажем Бранфуту, что он жив, – неумолимо заявил Страйк.

– Мы не можем! – сказала Робин.

– Ты хочешь провести следующие пару лет, оглядываясь через плечо на парня с кинжалом, да? – сердито спросил Страйк. – В прошлый раз он был тупым, в следующий может и не быть. Бранфут знает настоящих преступников, он, черт возьми, постарался их узнать. – Теперь он обратился к Дэнни. – Ты либо рассказываешь прессе про Бранфута и пугаешь его до такой степени, чтобы он не сунулся к тебе, либо мы ему скажем. Другого варианта нет. Все равно все выйдет наружу.

Братья де Леон выглядели так, будто их тоже ударили лопатами. Робин подобрала с пола замороженный горошек и вернула его Страйку, который пробормотал благодарность и снова прижал горошек к своей пульсирующей челюсти. Наконец Ричард сказал:

– Он поговорит с прессой, как только мы подготовим маму.

– О Боже, – сказал Дэнни, падая лицом на кухонный стол.

– Ну, нам придется ей сказать, – сердито сказал Ричард. – Это будет самая громкая история на Сарке со времен чертовой немецкой оккупации.

– Мне следовало покончить с собой, – сказал Дэнни приглушенным голосом.

– Кому это поможет, тупица, кроме Бранфута?

– Он все расскажет публично, – сказал Ричард Страйку. – Дайте нам пару дней.

Страйк взглянул на Робин, которая ответила ему умоляющим взглядом. С крайней неохотой он сказал:

– Это должно произойти как можно скорее. Я хочу, чтобы Бранфут отстал от нас.

– Ладно. Мы все объясним маме – хотя как, черт возьми, мы это объясним… эй, не начинай! – сказал он в затылок брату, потому что Дэнни, все еще лицом вниз, начал рыдать.

– У вас еще есть моя карточка? – спросил Страйк Ричарда.

– Да, дома.

– Мне нужны ваши номера телефонов. Бранфута нужно разоблачить как можно скорее. Еще немного, и, возможно, кого-то из нас нахрен убьют.

Ричард дал оба номера мобильных, и Страйк ввел их в телефон, пока Дэнни продолжал рыдать. Закончив, Ричард встал:

– Я вас провожу.

Оставив Дэнни лежать лицом вниз на столе, они вернулись на улицу, обойдя дом сбоку. Страйк испытывал сильную боль и тяжело опирался на трость. Когда они вышли на дорогу, Ричард сказал:

– Не судите его сильно… Видите ли, наш отец вел себя с Дэнни как сволочь, – неловко сказал он. – Он был… ну, знаете… гомофобом. Они никогда не ладили. Вот почему Дэн ушел.. Вот почему он слетел с катушек, этот глупый ублюдок. Он сбежал и сделал то, что, по мнению отца, делают только такие люди, как он, понимаете? Бунт, – сказал Ричард. – Вот что это было.

– Понимаю, – сказала Робин.

Страйк, чья травма особенно болезненно отзывалась на холодный воздух, молчал. Ощущение было такое, будто его лицо надули футбольным насосом.

– Глупец, – повторил Ричард. – Я не понимал… он всегда любил приукрашивать, знаете? Я думал, что он половину придумывает. Думал, ему только кажется, что за ним гонится этот чувак. Все это… шок, понимаете?

– Конечно, – сказала Робин. – Мы действительно не хотим, чтобы Дэнни пострадал.

Ричард взглянул на Страйка, который издал нейтральный звук, но только чтобы угодить Робин.

– Ладно, как я и говорил, дайте нам пару дней, – сказал Ричард. Он глубоко вздохнул. – Мама думает, Дэнни работал в ателье на Сэвил-Роу. Он рассказывал ей обо всех знаменитостях, с которых снимает мерки для смокингов.

Глава 86

Вся та мужественная, веселая отвага,

Все то дорогое, что рождает в человеке страдание;

Глаза, напитанные душой и измученные болью,

Боль, вынесенная с героизмом,

Верная любовь – глубока, как бездна…

Бедный Маттиас, все ли это было твоим?

Мэтью Арнольд

Бедный Маттиас

– Может, присядем где-нибудь? – первым делом спросила Робин, как только Ричард де Леон вернулся в дом "Кло-де-Камиль". Хотя рана от лопаты перестала кровоточить, левая сторона лица Страйка опухла и наливалась фиолетовым, по мере того как синяки проявлялись.

– Я в порядке, – сказал он, прекрасно понимая, что выглядит он, конечно, неважно.

– Ну, после всего этого я бы не отказалась от кофе или чего-нибудь еще, – сказала Робин.

К ее облегчению, возвращаться на "Авеню" в поисках открытого места не пришлось: на "Рю де ла Сеньори" нашлось заведение, принимающее посетителей, хотя им и пришлось подняться по лестнице в бар "Капитан", где на покатых балках потолка были нарисованы иллюминаторы. Страйк, уже не в состоянии оценить морской декор, рухнул на сиденье у окна и, узнав от Робин, что кофе здесь не подают, заказал пиво – то, чего ему действительно хотелось.

– Алкогольное, – добавил он, потому что при отсутствии обезболивающих он был готов импровизировать, и Робин тут же вспомнила Сочельник и внезапную ярость Мерфи из-за