Человек с клеймом - Джоан Роулинг

– А почему он хочет уйти из полиции?

Пока Страйк объяснял стечение личных обстоятельств, побудивших Уордла сменить профессию, Робин успела вспомнить, что Мерфи не нравился Эрик Уордл. Он никогда не объяснял причину, но всегда был готов высказать критические замечания, когда упоминалось его имя. Однако Мерфи не имел никакого отношения к тому, кого агентство нанимает, как и к делам, которые оно решает расследовать.

Дождь снова прошел, но свет быстро мерк, и, поскольку они продвигались очень медленно, солнце село прежде, чем они добрались до пустынной улочки, на которой, как предполагалось, находилась "Старая Кузница". Вскоре они погрузились в бархатистую тьму.

– Звезды просто невероятны, правда? – сказала Робин, глядя вверх. В отсутствие уличных фонарей они сияли ярко и четко на фоне густой черноты, и каждое созвездие было видно отчетливо.

– Ага, – ответил Страйк, который при других обстоятельствах, возможно, попытался бы сказать что-нибудь поэтичное, но сейчас испытывал сильную боль и в основном сосредоточился на сырой, неровной дороге, которую Робин освещала фонариком телефона. Ветер шуршал в живых изгородях; Робин то и дело оглядывалась, ожидая увидеть машину позади, но мысль о том, что никто в маске гориллы не появится, приносила облегчение.

– Думаю, мы на месте, – наконец сказала она, когда справа показалось здание.

Сдержавшись, чтобы не сказать: "Господи, как я на это надеюсь", Страйк осторожно последовал за ней по короткой гравийной дорожке, вниз по нескольким каменным ступенькам и, наконец, с огромным облегчением, через незапертую дверь гостиницы, где Робин включила свет.

Они стояли в просторном холле, над которым проходил деревянный настил, соединявший две спальни на верхнем этаже. Справа находилась спальня, слева – душевая. Их сумки, все еще с зелеными бирками, стояли посреди деревянного пола.

– Хочешь взять спальню на первом этаже? – спросила Робин.

– Спасибо, – сказал Страйк. – Ничего, если я первым приму душ, прежде чем есть?

– Конечно, я пока приготовлю, – ответила Робин, принимая у него пакет с покупками.

Их пальцы соприкоснулись, когда он передавал пакет. Робин ощутила легкий разряд, пробежавший по телу, а затем – внезапный прилив волнения, смешанного с паникой.

Глава 87

… мы будем

Еще теснее связаны – два создания,

Что в мире ходят порознь, – с чувствами странными,

Понятными лишь друг для друга…

Роберт Браунинг

Полина

На кухне в "Старой кузнице" была встроенная в кирпичную стену печь, и было достаточно места для размещения восьми человек. На подоконниках стояли деревянные модели маяков, но глубокая темнота снаружи не позволяла разглядеть ни побережье, ни море.

Робин уже десять минут готовила и пила вино, когда завибрировал ее мобильный, и она предположила, что это будет Мерфи. Сняв соус карбонара с огня, она потянулась к телефону и прочитала:

Может, это неуверенность, но это правда. Ты говоришь, что любишь меня, но мне кажется, что ты не отдаешься мне полностью. Иногда я даже чувствую, будто ты просто снисходишь до меня. Все это время мне казалось, что я тащу тебя за собой в идею совместной жизни, и я не помню, чтобы ты хоть раз по-настоящему обрадовалась этому, и когда я сказал, что нас обошли с домом, я не услышал в тебе никакого разочарования.

То, что ты говорила о ребенке ранее: ты неправа. Дело не в том, что я хочу, чтобы ты вела себя так, как, по моему мнению, должна вести себя женщина, а в том, что ты ни разу не признала, что потеряла нашего ребенка. Мне кажется, я не могу показать свою грусть по поводу ребенка, потому что это создаст для тебя давление.

Между нами иногда есть расстояние, и я не знаю, это просто часть твоей натуры, и так ты любишь, или ты обманываешь нас обоих насчет своих настоящих чувств. И если второе, то я бы предпочел узнать это сейчас.

Робин стояла, уставившись на это сообщение, настолько потрясенная, что очнулась только тогда, когда заметила, что сырный соус на сковороде начинает брызгать, и поспешно обернулась, чтобы заняться им. Холодные волны паники и страха захлестнули ее. Значит, Мерфи знал… что? Она же любила его? Да, она думала - знала - что любила. Но он почувствовал…

Страйк вошел на кухню, все еще опираясь на трость, но чувствуя себя лучше после душа; мокрые волосы почти не отличались от того, как они выглядели обычно.

– Запах великолепный, – сказал он и принялся накрывать на меньший из двух столов в комнате.

– Как лицо? – спросила Робин.

– Бывало и хуже, – буркнул Страйк.

– Там в пакете спиртовые салфетки, если понадобятся.

Высыпав спагетти в большую миску и поставив ее на стол, Робин сказала:

– Дай мне минутку – начинай, не жди, – и вышла в холл, подняла свою дорожную сумку и пошла наверх. Она выбрала первую попавшуюся комнату – желтую, с тремя кроватями, включая двуспальную: как она смутно отметила, явно рассчитанную на семью… Сев на кровать, она снова перечитала сообщение от Мерфи, затем, медленно и мучительно подбирая слова, набрала ответ.

Ты же знаешь, я люблю тебя.

Но правда ли это? Пытаясь подавить очередной всплеск тревоги и вины, Робин продолжила:

Я не понимаю, что ты имеешь в виду, говоря о расстоянии.

А может, она понимала? Наверное, да. Но разве любая пара не почувствовала бы напряжение – после ее долгого пребывания на ферме Чепмен, ужасного дела Мерфи со стрельбой, хлопот с поиском дома и, конечно же, внематочной беременности?

Робин печатала дальше:

Мне было грустно из‑за ребенка, я плакала, но еще тяжелее было узнать, что я не смогу иметь детей естественным путем. Я все еще пытаюсь с этим смириться, и твои попытки заставить меня говорить об этом или принимать решения насчет яйцеклеток только мешают. Пожалуйста, пойми, мне нужно время, чтобы осознать, что произошло, и понять, как быть дальше.

По крайней мере, это было честно.

Можем ли мы поговорить об этом нормально, когда я вернусь домой? Я сейчас с Страйком, мы работаем, и я не могу обсуждать это так, чтобы он не услышал.

Она помедлила, вспоминая приятные моменты с Мерфи. Она знала, что он хороший, добрый человек. Поэтому она закончила:

Я правда люблю тебя xxxxx

Она нажала "Отправить", чувствуя пустоту, никак не связанную с голодом.