Человек с клеймом - Джоан Роулинг

– Рена пригласила меня сюда, или это вы? – спросил он.

– Она пригласила, – сухо ответил Лоренс. – Но мы за ней наблюдали.

– Где она?

– Ее поместили в психиатрическую палату.

– За что?

– Она пыталась раздобыть пистолет.

– Для чего?

– Вы нашли ее соцсети. Скажите мне, какую группу людей она, по-вашему, может посчитать достойной расстрела.

Страйк не собирался попадаться в эту ловушку. Лоуренс отпил что-то похожее на воду, и, вытаскивая вейп, Страйк на мгновение развлекся, представив, как выбивает стакан из руки мужчины.

– Говорят, что именно так поступают шпионы, – сказал он. – Запирают людей в дурдоме, если те знают слишком много.

– Почему вы думаете, что Рена Лидделл что-то знает?

– Она что-то знает, – сказал Страйк, – иначе вы бы тут не сидели. Вы бы позволили мне подумать, что она меня просто кинула, если бы не боялись, что она уже что-то рассказала.

– Может быть, у меня есть к вам вопросы.

– Ну, выкладывайте, – сказал Страйк.

– Вы явно общались с ней где-то помимо социальных сетей.

– Правда?

– Первый контакт не там состоялся. Кто к кому обратился?

– Уже все как в тумане, – сказал Страйк.

– Анджела сказала мне, что вы считаете себя забавным, – сказал Лоуренс.

– Нет, не сказала, – спокойно ответил Страйк.

– Послушайте, – сказал Лоуренс, и Страйк с удовлетворением заметил, что тому не понравилось, что его ехидный комментарий прошел мимо Страйка, не оставив и следа. – Я делаю вам одолжение, хотя вы, кажется, и не осознаете этого. Вы связались в интернете с психически больной исламофобкой, которая пыталась достать пистолет.

– Вы не запугаете меня намеками на то, что я контактировал с террористом, – сказал Страйк. – Я прекрасно знаю, зачем вы здесь, и это, черт возьми, не связано с пистолетом. Вы облажались, предупредив Рену, чтобы она не тратила на меня время. Именно это и натолкнуло ее на мысль связаться со мной. Если она стала обузой, это ваша вина, а не моя.

– Мистер Страйк, я прошу вашего сотрудни…

– И я мог бы согласиться сотрудничать, если бы вы не заставили меня взобраться на эту чертову крышу и не пролить пинту

Страйк оттолкнулся и снова встал.

– В этой стране все еще существуют гражданские свободы. Вам придется изрядно потрудиться, держа ее в психиатрической больнице вечно. Я могу подождать.

Он повернулся и, изо всех сил стараясь не хромать, спустился по крутой металлической лестнице. Поскольку он опрометчиво пообещал съездить в паб Quicksilver Mail в Йовиле, он решил, что пора отправляться.

Глава 102

Потерпите меня хоть минуту:

если я не сумею –

при такой-то благосклонной публике, поймите! –

все объяснить как следует,

тогда считайте меня толпой,

которая мнит, будто понимает человеческий ум.

Толпой – вот откуда и берется ошибка!

Роберт Браунинг

Tertium Quid

Робин была сейчас слишком зла на Страйка, чтобы принять его извинения по смс. Работа должна была быть единственным местом в ее жизни, где мужчины не срывали на ней плохое настроение, и она не видела причин проявлять великодушие, которое сам Страйк демонстрировал крайне редко.

Плага все еще не арестовали, и это, как ни странно, усиливало злость Робин на Страйка: она связала его дурное поведение с заводчиком опасных собак, который по-прежнему оставался безнаказанным. В очередной раз ведя наблюдение за домом матери Плага в тот день, Робин не нашла никакого утешения, убеждая себя, что усталость и подавленность сейчас были ничем по сравнению с изнеможением, которое она пережила, работая под прикрытием во Всеобщей Гуманитарной Церкви. Она очень плохо спала и сегодня проснулась в четыре утра, уверенная, что вернулась в церковное общежитие, откуда ей приходилось тайком выходить раз в неделю, чтобы отправить Страйку отчет. После этого она лежала без сна, размышляя о Мерфи, пока не сработал будильник.

В субботу он позвонил ей еще до того, как она успела вернуться домой, и извинился за то, что набросился на нее после обеда. Как и подозревала Робин, его родители ничего не знали о его недавнем срыве и о служебной проверке, которая против него велась. Он сказал Робин, что ему всегда было тяжело выносить болтливость и пьянство отца, а мать до ее прихода безжалостно допрашивала его о сорвавшейся покупке их общего дома. Робин была уверена, что ее догадки насчет миссис Мерфи оказались верны: та считала, что Робин – вовсе не та преданная девушка, какую ее сын заслуживает.

Она не спросила Мерфи, знают ли его родители о внематочной беременности, потому что не хотела слышать ответ, но была почти уверена, что знают. Она также подозревала, что им известно и о бриллиантовом кольце, спрятанном в гардеробе Мерфи. Они приехали в Лондон, чтобы познакомиться с невестой сына и возможной матерью будущих внуков, совершенно не подозревая о том, что сделал их сын, из-за чего Робин боялась строить с ним долгосрочные планы.

Она приняла извинения Мерфи, но не Страйка, потому что ее парень по телефону звучал растерянно, и она все еще чувствовала себя обязанной поддерживать его трезвость. Единственным хорошим последствием их последней ссоры, подумала она, было то, что он теперь точно понял: сейчас крайне неподходящее время для предложения. Ей хотелось бы верить, что он вовсе отказался от этой идеи, но тот факт, что кольцо и чек к нему так и не были возвращены, говорил о том, что он продолжает надеяться, что подходящий случай еще представится.

Плаг оставался дома до половины шестого, после чего Робин передала наблюдение Мидж. Она съела сэндвич в "лендровере", а затем отправилась в Биконсфилд в Бакингемшире, где должна была взять интервью у отца Хьюго Уайтхеда, разбившегося на машине Тайлера Пауэлла. Как она узнала из своих онлайн-поисков, Уайтхеды собрали вещи и навсегда покинули Айронбридж вскоре после похорон Хьюго.

Робин прибыла на Тилсворт-роуд около семи часов. Дом Уайтхедов был большим, из красного кирпича, с гаражом на две машины. Поскольку миссис Уайтхед не должна была знать о визите Робин, она проехала на "лендровере" немного дальше по дороге, на парковку вне зоны действия уличного освещения, а затем вернулась