Человек с клеймом - Джоан Роулинг

Входная дверь открылась почти сразу же, как только она позвонила, на пороге стоял Фабер Уайтхед, которого Робин знала как архитектора, удостоенного множества наград. Странный мужчина, напоминавший ей белуху в очках: очень бледная кожа, маленькие глаза и массивный куполообразный лысый лоб. На нем был мешковатый черный свитер и джинсы, а линзы очков в ярко-красной оправе были такими толстыми, что превращали его глаза в маленькие точки.

– Мисс Эллакотт?

– Да, – сказала Робин, пожимая протянутую руку.

– Входите, – сказал Уайтхед и, взяв у нее пальто и повесив его, провел Робин через холл в большую гостиную со стенами модного темно-серого цвета, стеклянным журнальным столиком и длинным, низким, черным со сталью диваном с таким глубоким сиденьем, что Робин могла либо присесть на край, либо откинуться на спинку и вытянуть ноги прямо перед собой.

– Могу ли я вам что-нибудь принести? – спросил Уайтхед Робин. – Чай, кофе…?

– Стакан воды был бы кстати, – сказала Робин. – Спасибо.

Пока Уайтхед шел за ним, Робин огляделась и увидела цифровую фоторамку, стоящую на тумбе из черного дерева. На экране медленно сменялись семейные фотографии, и взгляд Робин задержался на кадре с рыжеволосым Хьюго, знакомым ей по фотографии с дня рождения Хлои Гриффитс. Хьюго, как она знала, умер в возрасте двадцати лет, но здесь он выглядел лет на четырнадцать, был в регбийной форме и показывал пальцем на свой рот, по-видимому, смеясь из-за отсутствующего зуба.

– Итак, – сказал Уайтхед, протянув Робин воду и сев в подходящее к дивану кресло с бокалом красного вина в руке, – вы расследуете дело Тайлера.

– Не совсем, – ответила Робин. – Как я уже писала вам в электронном письме, нас наняли для опознания тела в серебряном хранилище. Полиция сочла Тайлера возможной жертвой, поэтому мы его изучаем. Если мы выясним, куда он делся, то, очевидно, сможем исключить его как Уильяма Райта.

– Хорошо, – сказал Уайтхед. Он отпил вина и добавил: – Я знаю, что вы уже поговорили с Иеном Гриффитсом и Дилис Пауэлл.

– Да, так и есть. Вы с ними на связи?

– Я счел своим долгом поддерживать связь с Гриффитсом, – сказал Уайтхед. – Он заверил меня, что вы с партнером ведете себя честно.

– О, хорошо, – сказала Робин.

– Мы с Гриффитсом оба хотим, чтобы Тайлера нашли, хотя и по разным причинам.

Взглянув на темнеющее окно, Уайтхед сказал:

– Нам нужно быть краткими, потому что я не уверен, сколько времени у нас есть, пока Люсинда не вернется. Она чуть не отменила ужин, но я уговорил ее пойти. Думаю, это пойдет ей на пользу. Сейчас она на максимальной дозе антидепрессантов, но все равно… А наш старший сын, Харви, вынужден заново проходить последний курс в университете. Совсем развалился после того, что случилось с Хьюго. Получил отсрочку сдачи экзаменов из сострадания.

– Мне очень жаль, – сказала Робин. – Должно быть, вам невероятно больно об этом говорить.

– Говорить об этом менее больно, чем думать, – ответил Уайтхед. – Каждый день, с утра до ночи. Люсинда хочет, чтобы я "забыл" об этом. Мы не можем это обсуждать, ей становится слишком плохо. А вот Харви – на моей стороне. Он знает, что я встречаюсь с вами сегодня вечером. Он тоже считает, что виновный остался безнаказанным.

– Вы имеете в виду Тайлера?

– О нет, – сказал Уайтхед. – Нет, нет, не Тайлера. Хлою Гриффитс.

Робин была настолько ошеломлена, что не нашла, что сказать.

– Вы удивлены, – сказал Уайтхед, внимательно наблюдая за ней. – Но когда я объясню… Вы знаете, кто такая Хлоя Гриффитс?

– Да, – медленно произнесла Робин, – дочь Иена Гриффитса…

– Именно, – сказал Уайтхед. Он сделал еще один глоток вина. – Видите ли, было кое-что, что полиция никогда не разглашала, – запись с камеры наблюдения. В конце концов полиция решила, что этого недостаточно для улик, но на записи было видно, как кто-то садится в ту самую "Мазду" на парковке в Бирмингеме.

– Правда? – сказала Робин, вспомнив о том, как мутные записи с камер только еще больше запутали дело. – Не возражаете, если я буду делать заметки?

– Нет-нет, пожалуйста…

Когда Робин достала блокнот и ручку, Уайтхед сказал:

– Полиция проверяла запись, прежде чем признала ее несущественной. Нам сказали, что она очень нечеткая, а в ту ночь шел сильный дождь, что тоже мешало, но видно, как предположительно женская фигура прошла между "Маздой" и соседней машиной, затем пригнулась и скрылась из виду. Полиция подумала, что кто-то мог сесть в "Мазду", но потом решила, что человек просто завязывал шнурки или что-то в этом роде.

– Что заставило их проверить записи с парковки? – спросила Робин.

– До них дошли слухи, что ходили по Айронбриджу, будто Тайлер что-то сделал с машиной. И, конечно, если с машиной что-то и сделали, то именно там, на стоянке, потому что они попали в аварию на обратном пути. Но Тайлер не мог этого сделать. Даже при плохом изображении его невозможно принять за женщину. К тому же в тот момент, когда человек сел в "Мазду", Тайлер говорил по телефону – это подтвердили данные сотовой сети: он звонил из Айронбриджа.

– Вы знаете, с кем он говорил? – спросила Робин.

– Нет, но я уверен, полиция проверила. Знаю, люди в Айронбридже болтали, будто Тайлер сбежал из-за аварии, но я точно знаю: он собирался уехать задолго до этого. Я сам слышал, как он говорил об этом с Хьюго.

– Он говорил, что хочет поехать в Лондон? – спросила Робин.

– Нет, просто он хотел перемен, но у него были навыки, которые можно было применить много где, он был хорошим механиком. В любом случае, это явно не Тайлер мог испортить антиблокировочную систему, – сказал Уайтхед. – Кто-то другой, должно быть, ее отключил. Мы все знали, что надвигается шторм. Это был незаметный способ навредить им. Любой мог бы понять, что обратный путь будет опасным, особенно для недавно получившего права водителя.

Робин, делавшая заметки, была рада возможности не смотреть Уайтхеду в глаза. Ей и так было ясно, что даже самые умные люди могут быть ослеплены страстным желанием не замечать факты. Хьюго не разрешили использовать семейный Range Rover в ночь его гибели. Его семья, должно быть, гадала,