Сладкая опасность - Марджери Аллингем

Аманда моргнула и несколько мгновений молчала. ‘ Послушай, ’ сказала она наконец, ‘ становится поздно. Тебе следует спуститься к Лаггу и Скетти. Я задержу остальных там до сигнала. Ты должен позволить мне. Я справлюсь. Теперь я вижу: он безумен, как лысуха.’

Мистер Кэмпион задумчиво посмотрел на нее, и она продолжила:

‘Не будь упрямым. Если что-то пойдет не так с планом, мы все окажемся в беде’.

Мистер Кэмпион достал револьвер из кармана пальто и протянул его ей.

‘Если ты примешь это, ’ сказал он, ‘ по крайней мере, тебе не причинят серьезного вреда. Хотя, будь осторожен’.

Аманда не стала тратить время на споры. Она взяла пистолет из его протянутой руки.

‘Возвращайся в лес", - сказала она. ‘Когда я услышу сигнал, я выведу их’.

Она осторожно поднялась на ноги, сунула пистолет в карман куртки и повернулась к дому. Затем, внезапно оглянувшись, она остановилась и неромантично поцеловала его в нос.

"Это в качестве наливки, на случай, если мы больше не встретимся", - беспечно сказала она и поспешила на садовую дорожку, откуда смело вошла в дом, неестественный свет превратил ее пылающие волосы в пламя.

Глава 20. ВСТРЕТИТЬСЯ С АШТАРОТОМ

Когда графин, стоявший на маленьком столике в центре комнаты, внезапно задрожал, атмосфера в гостиной доктора, которая и без того была достаточно напряженной, мгновенно накалилась до предела. Тетя Хэтт закричала, Гаффи вскочил на ноги, а Хэл, над головой которого пролетел выстрел, бросился к окну.

Но реакция доктора Галли была настолько более поразительной, чем само явление, что они забыли о своей тревоге в своем удивлении его поведением. Он вскинул руку и с горящими глазами и преобразившимся лицом громко воскликнул: ‘Он наносит удар! Он проявляет свою волю!’

Он не дал никаких объяснений этим загадочным высказываниям, но, обнаружив, что находится в центре внимания, повернулся и обратился к компании голосом, совершенно не похожим на его обычное застенчивое бормотание. Перемена в нем была экстраординарной. Он держался очень чопорно, и в нем чувствовалась новая сила, как будто он стал обладателем новой и могущественной личности.

‘Поскольку он решил действовать без моей помощи, мы предоставим это ему", - сказал он. ‘Вы все, пожалуйста, сидите очень тихо’.

Тетя Хэтт хотела что-то сказать, но он жестом заставил ее замолчать, и она сидела, глядя на него, с откровенным недоумением, ясно написанным на ее добром лице.

Гаффи кашлянул. Все происходящее показалось ему непостижимым. Внезапное возвращение Кэмпиона исчерпало его способность удивляться, и, кроме того, атмосфера комнаты, которая, казалось, была полна едкого дыма, похожего на ладан, но менее приятного, начинала причинять ему дискомфорт. Он чувствовал головокружение и необъяснимую сонливость.

Именно в этот момент произошло третье отвлечение внимания, вызванное приходом Аманды, которая хладнокровно вошла в комнату, ее правая рука небрежно покоилась в кармане куртки. Она улыбнулась доктору, который нетерпеливо повернулся к ней.

‘Ты опоздал", - раздраженно сказал он. ‘Час прошел. Это час Касаэля — ты это знаешь. Встань вон там’.

Он указал на стул, стоящий справа от эркерного окна. Когда Аманда подошла к нему, она потревожила складки прикрывавшей его занавески, и удушливый ароматный дым в воздухе стал более плотным.

‘Без четверти семь", - причитал доктор Галли. "Без четверти семь, а мы еще не начали’.

Он передвинул стол из центра комнаты и принялся скатывать ковер. Поскольку его поведение стало по-настоящему эксцентричным только после того, как он разбил графин, а тетя Хэтт, Гаффи и Мэри были все трое медленно соображающими, обычными людьми, они сидели и тупо смотрели на него, слишком изумленные, чтобы пошевелиться.

Он пинком перекинул свернутый коврик через дверной проем, и они сидели, глядя на доски, которые он показал. Они были дубовыми и почерневшими от времени, а на их тусклой поверхности мелом был нанесен любопытный рисунок. Он представлял собой квадрат площадью девять футов с линией, проведенной параллельно каждой из двух противоположных сторон, образуя прямоугольные поля. Они были заняты крестами и треугольниками, в то время как в центральной области между ними был нарисован круг, соприкасающийся с параллельными линиями. Внутри находился круг поменьше, концентрический первому кругу, и он снова содержал квадрат. В пространстве между первым и вторым кругами имя Касаэль было написано три раза, а на всех четырех сторонах внутреннего квадрата крупными буквами было напечатано имя Аштарот.

Некоторое время никто, кроме Аманды, не осознавал всего значения этого зрелища, но тетя Хэтт поднялась на ноги.

‘Воздух здесь удушливый, доктор", - сказала она. ‘Думаю, я выйду в сад’.

Он повернулся к ней. ‘ Сядь, ’ резко сказал он.

Тетя Хэтт покорно села; почему она так до конца и не поняла, за исключением того, что любопытство сыграло большую роль в ее смешанных эмоциях именно тогда.

Доктор Галли перегнулся через спинку дивана и достал длинный черный халат, который он надел. А затем, осторожно ступая, чтобы не наступить на меловые линии, он встал в центре внутреннего квадрата.

‘Теперь, ’ сказал он, ‘ я объясню’.

Снаружи разразилась гроза, и вздохи ветра в сочетании со звуком дождя, хлещущего по листьям, делали сцену в комнате каким-то образом более фантастичной, более убедительной, чем если бы светило солнце.

Сильный раскат грома над их головами на мгновение заглушил голос старика, и даже флегматичный Гаффи почувствовал трепет. Иногда вещи настолько необъяснимы, настолько неожиданны, что они оглушают чувства, заставляя их хотя бы на мгновение принять их. После того, как отгремел раскат грома, в маленькой комнате воцарилась полная тишина, пока все пятеро сидели с горящими глазами и внезапно сбившимся дыханием, наблюдая за фигурой в черной мантии.

‘Есть много наук, ’ начал доктор Галли, ‘ которые были забыты. Было время, когда люди добровольно отдавали свои жизни в поисках власти, о которой и не мечтают современные студенты-оболтусы. Сорок лет назад я решил, что буду подражать этим людям и, возможно, обыграю их в их собственной игре.

‘В течение многих лет, ’ страстно продолжал он, - я стремился с помощью замечательных книг, оставленных мне в этом доме, стать мастером тех оккультных наук, которыми так глупо пренебрегали в наши дни.

‘Я усердно учился, ’ продолжил он, обратив на них сверкающий взор, ‘ и бесчисленными мелочами доказал, что был прав. Я мог бы рассказать вам о замечательных исцелениях, произведенных на добрых людей в здешних краях с помощью силы воздуха. Некоторые деревенские жители знают меня таким, какой я есть, и уважают меня за это, так