Спутник бросает тень - Анатоль Адольфович Имерманис

— Ни одному человеку нельзя верить в этом проклятом городе,— изливал он свою душу ближайшей девице за стойкой. Любой бросивший взгляд на сержанта был бы уверен, что это простой лошадник, от которого за версту разит пóтом, шерстью и прериями. Несмотря на то что девица, не проявляя особого интереса к «чурбану», отделывалась ничего не значащими восклицаниями «Да что вы!», «Подумать только!», Дейли выкладывал ей свою страшно романтическую историю об одной девушке, которой он познакомился здесь, в этом городе, о том, какую кучу денег он просадил на нее, о клятвах и уверениях, полученных взамен. А ведь так обещала стать его женой и уехать с ним на его ферму. Сказала, что работает здесь, в баре, а баров здесь как овец в хорошем стаде. И нет ее, это он очень даже прекрасно понимает. Потому что нельзя им верить!

Пьяным движением Дейли вырвал из кармана фотографию.

— А ведь вот она! Сама невинность! Вот. Гляньте и пожалейте меня! Впрочем, еще стаканчик, а потом жалейте.

Девицы, пересмеиваясь, разглядывали фотографию. Дейли, шмыгая носом, горестно мял ладонями лицо. Фотография переходила из рук в руки.

— Так ведь это же наша Пегги!

И тут Дейли на самом деле чуть не сверзился с сиденья.

14

Через полчаса «нэш» инспектора уже мчался к побережью. Вести машину и разговаривать Мун предоставил своему помощнику. Сам он сидел, вобрав голову в плечи, уставившись в ветровое стекло и скрестив руки на груди,— Наполеон сыска в шестицилиндровом автомобиле, с сигарой в запломбированных зубах.

— А теперь все подробности, Дейли!

— В баре «Старого света» эта девица работала почти два года. В начале октября внезапно исчезла. Числа подружки не помнят, но я готов сжевать свою шляпу, что это было сразу же после убийства Спитуэлла. Какой-то знакомый одной из девиц якобы видел ее на Кэй-айленд, в джаз-клубе «Би-Боп». Там есть небольшой буфет. Разумеется, дохода это приносит куда меньше. Поэтому перемену работы объяснить можно только одним желанием — исчезнуть.

Через опущенное боковое стекло уже врывалось соленое дыхание океана. Пахло бумагой, в которую была завернута жирная ньюфаундлендская селедка.

Выехали на побережье. Пляж был уже пустынный и темный. Длинная цепь фонарей отбрасывала полосу скупого света. Линия прибоя еле различалась по грязной вате, неожиданно взлетавшей в воздух. Слева вспыхивал сноп маяка. Там были морские ворота города.

Машина остановилась у длинного одноэтажного строения. Здесь находился медицинский спортивный институт доктора Стромера. Кричащие плакаты оповещали, что спортивное оборудование и высококвалифицированные специалисты института могут за короткое время избавить отдыхающих от полноты, хронического катара желудка, невроза и еще от десятка других болезней. С осени доктор Стромер на всю зиму сдавал помещение клубу «Би-Боп», о чем и гласила афиша около двери.

При входе пришлось купить билеты.

— Вы впервые? — поинтересовалась девица в коротких брючках, исполнявшая обязанности кассирши. — Вам непременно понравится. Только не думайте, мы ничего на этом не зарабатываем. Оркестр играет бесплатно. Но арендная плата очень высокая; кроме того, приходится платить за мебель и уборку...

Чтобы попасть в бар, нужно было пройти через весь зал. Сделать это было почти невозможно. Люди сидели повсюду. На длинных деревянных скамьях, которые, судя по вырезанным крестам, принадлежали какой-нибудь церковной общине, на шведских стенках и «конях», на тренировочных велосипедах, вмонтированных в стойки. Сидели на подоконниках и просто на полу.

Помещение не отапливалось. И все же многие были в одних пиджаках, куртках и свитерах. Впрочем, не прошло и десяти минут, как Муну с Дейли стало жарко. Сквозь табачный дым серебристой чешуей посверкивали саксофоны, трубы и ударные инструменты.

Дейли оценил игру оркестра. Музыканты отдавали все. И когда кончили, то напоминали боксеров после восьми раундов. Зал разразился свистом и топотом. Аплодировали не столько руками, сколько ногами. Небольшой перерыв. Наиболее восторженные слушатели кинулись к музыкантам, остальные. повалили за дверь проветриться. Наконец-то можно было протиснуться к стойке.

Увидев женщину, распоряжавшуюся за стойкой и от скуки (народ здесь был не очень богатый) перелистывавшую иллюстрированный журнал, Мун насторожился. Прическа была другая, грудь обтянута тугим пуловером, но это она — женщина с фотографии, женщина с глубоким вырезом. Наконец-то, вот он, человек, знающий Спитуэлла и проводивший с ним последнюю ночь. А возможно, и убийца его.

Мун старался не смотреть на Пегги, чтобы не спугнуть ее настороженным взглядом. Усевшись за крошечный столик, они заказали виски. Подав стаканы, Пегги вновь уткнулась в журнал. Красивой считать ее нельзя, но известная привлекательность, свойственная женщинам этой профессии, есть. Для этих девиц важно не столько уметь приготовить выпивку, сколько понравиться мужчине. В зале вновь запела труба. Парни за соседним столиком продолжали тянуть джин. Возможно, они внимательно слушали, может быть, даже восхищались, но на лицах их ничего не выражалось. Ни одного слова, ни одного движения. Особого рода шик. Когда раздался звон разбитого стекла, они даже не повернули головы. Пегги тут же захлопнула журнал и укоризненно взглянула на Дейли.

— Не расстраивайтесь, милочка, — произнес тот. — Я  заплачу. Сколько с меня?

Пегги получила деньги и подобрала осколки. Она даже не заметила, что свой стакан Дейли сунул в карман. Отпечатки пальцев Пегги.

Оставаться дольше не было смысла.

15

Когда Мун явился в управление, Дейли там еще не было. И тем не менее уже было известно, что удалось найти женщину с фотографии. Известно было даже то, чего не знал сам Мун: отпечатки совпадают. Поздравив Муна, каждый вновь принимался за свое дело. Один Уиллоублейк не отрывался от газеты. Вложив деньги в тотализатор «Спутник», он невольно стал болеть за русских.

— Еще держится! Вчера прошел над Филадельфией, сегодня ночью — над нами, завтра будет над Рио-де-Жанейро... Молодец! Хорошая работка. Знает, когда ему упасть.

И вчера кто-то проиграл, и сегодня. И все эти деньги накапливаются, увеличивая его выигрыш. О том, что спутник может свалиться и раньше второго, Уиллоублейк старался не думать.

— Ребята, у кого есть полдоллара? — крикнул Торрент, заглянув в телевизионную программу. — Через три минуты новый фильм «Белая грудь и красная кровь». Говорят, сногсшибательно!

Мун побренчал в кармане мелочью, но потом вспомнил, что нужна одна монета — для автомата. Новые фильмы можно было смотреть только за особую плату — по резервному каналу. Монеты ни у кого не было.

Дверь приоткрылась, втиснулся Бедстреп, вновь закрыв дверь