Тропа воскрешения - Майкл Коннелли
В процессе совместной работы над делом Санс Босх понял, что Холлер, защищая своего клиента, в изначально невыгодной позиции. Он напоминал серфингиста, стоящего на берегу и наблюдающего за грозной волной. Мощь и ресурсы обвинения казались безграничными, в то время как Холлер был всего лишь одним человеком, сражающимся за интересы своего клиента. Он готов был вступить в борьбу с этой колоссальной силой. Это обстоятельство вызывало у Босха чувство героики, и ему это начало нравиться.
— Ты что-нибудь слышал от Морриса? — спросил Босх. — Мы всё ещё готовы к понедельнику?
Хейден Моррис, помощник генерального прокурора Калифорнии, готовился к защите приговора Люсинде Санс в федеральном суде, где рассматривалась апелляция. Он почти не контактировал с Холлером, но каждое утро понедельника неукоснительно отправлял ему требование о полном раскрытии информации.
— Ни слова, — сказал Холлер. — Так что, с моей точки зрения, все системы готовы к понедельнику. Либо явиться, либо честно признаться.
— Понял, — ответил Босх. — По дороге заберу материалы «Эй-Ти-Энд-Ти». Вечером нырну в них, а завтра займусь Сэнгер и Митчеллом.
— Если найдёшь то, на что мы надеемся, сразу звони. Но помни: никаких писем, никаких сообщений.
— Ладно. Ничего такого, что тебе придётся переслать генеральному прокурору.
— Вот именно. Ты снова рассуждаешь как адвокат.
— Надеюсь, что нет.
— Смирись. Это новый ты, Гарри.
Босх отключился, не добавив ни слов возражения, ни слов согласия.
Часть шестая. Ловушка правды
Глава 24.
Орёл на стене смотрел на меня с праведным гневом. Его когти сжимали символы войны и мира, и я чувствовал, что он готов в любой момент обрушиться на меня, чтобы разорвать горло за мою дерзость – прийти сюда за правосудием. Я вглядывался в него, пытаясь освоиться в этой новой, пугающей обстановке. Большая часть моей многолетней юридической практики прошла вдали от федеральных судов. Окружной суд США по Центральному округу Калифорнии был местом, где дела защиты, как правило, заканчивались поражением. Федеральная система имела почти стопроцентную статистику обвинительных приговоров. Здесь защита не имела шансов на победу: их дела либо отклонялись, либо находились под полным контролем обвинения, и лишь в исключительных случаях доходили до суда.
Однако дело «Люсинда Санс против штата Калифорния» отличалось. Запрос на явку арестованного в суд был гражданским, а моим противником выступал не федеральный орган, а штат. Федеральный судья же играл роль посредника, что давало мне повод для оптимизма.
Я окинул взглядом величественный зал, украшенный резными деревянными панелями, флагами и портретами выдающихся юристов прошлого, и задержал взгляд на печати с изображением разъяренного орла над судейским столом. Этот зал, как учил меня когда-то юрист Сигел, пережил века, в отличие от многих адвокатов, искавших здесь правосудия. Он говорил мне: — Вдохни. Это твой момент. Твоя сцена. Желай этого. Прими. Возьми.
Я закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на окружающий шум – шелест зрителей, сидящих на галерее, перешептывания у стола прокурора и тихий говор секретаря суда. Но тут прозвучал голос, который невозможно было проигнорировать.
— Микки! Микки!
Упрямый шёпот заставил меня открыть глаза. Я взглянул на Люсинду, и она кивком указала на дальний конец зала. Там, в первом ряду, сидели репортёры и судебный художник, работающий на телеканал (камеры в федеральный суд не пускали). А дальше, в последнем ряду, я заметил помощника шерифа Стефани Сэнгер. Я видел её впервые. Поскольку прошение о снятии обвинения – это гражданское ходатайство, я мог бы взять её показания заранее. Но это раскрыло бы мою стратегию генеральному прокурору, чего я не желал. Поэтому я решил рискнуть и допросить её впервые уже в суде, в качестве свидетеля. Наши взгляды на мгновение встретились. У неё были рыжевато-русые волосы и светлые глаза, а взгляд – холодный и гневный, как у орла на стене. Она была в полной форме, с значком и наградами. Это был старый приём – напомнить присяжным о статусе правоохранителя. Но здесь не было присяжных, и форма вряд ли впечатлила бы судью."
— Она может так делать? — спросила Люсинда. — Сидеть за нами вот так?
Я перевёл взгляд с Сэнгер на свою клиентку. Она была напугана.
— Не обращайте на неё внимания, — сказал я. — Как только начнётся процесс, её выведут. Она свидетель, и свидетелям нельзя находиться в зале, пока они не дадут показаний. Вот почему здесь нет Гарри Босха.
Прежде чем Люсинда успела ответить, судебный пристав встал у своего стола рядом с дверью в камеру предварительного заключения и объявил о прибытии судьи Эллен Коэльо. Момент был выбран безупречно. Когда люди в зале поднялись, дверь за скамьёй отворилась, и судья в чёрной мантии сделала три шага к чёрному кожаному креслу, с которого ей предстояло председательствовать.
— Садитесь, — сказала она, и её голос, усиленный кессонным потолком и акустикой зала, разнёсся по всему помещению.
Когда я сел, то наклонился к Люсинде и прошептал:
— Сначала у судьи будут процедурные вопросы, а потом ваша очередь. Как мы и говорили: сохраняйте спокойствие, отвечайте прямо, смотрите либо на меня, либо на судью. Не смотрите на других адвокатов.
Люсинда нерешительно кивнула. Она всё ещё выглядела испуганной, её светло-коричневое лицо побледнело.
— Всё будет хорошо, — сказал я. — Вы готовы. У вас всё получится.
— А если нет? — спросила она.
— Не думайте так. Люди за тем столом хотят забрать у вас остаток жизни. Они хотят забрать у вас сына. Злитесь на них, а не бойтесь. Вам нужно вернуться к сыну, Люсинда. Они пытаются помешать вам это сделать. Думайте об этом.
Я заметил движение за её спиной и, отстранившись от нашей тесной конфиденции, увидел, как Фрэнк Сильвер отодвигает стул с другой стороны и садится.
— Простите за опоздание, — прошептал он. — Здравствуйте, Люсинда, помните меня?
Прежде чем она успела ответить, я положил ладонь ей на руку, остановив её, и наклонился так, чтобы обратиться к Сильверу максимально тихо, насколько позволял мой гнев.
— Что вы здесь делаете? — прошептал я.
— Я соадвокат, — ответил он. —
