Спутник бросает тень - Анатоль Адольфович Имерманис

32

Говорить или молчать? Всю ночь Мун крутился с боку на бок. Решение пришло только за завтраком, когда он перелистывал «Морнинг сан». На первой странице бросилась в глаза надпись: «Президент поздравляет советского лидера с запуском второго спутника». На второй такими же огромными буквами: «Как был убит Спитуэлл. Показания красного шпиона Иванова».

«Что это, расчет на многомиллионного дурака? — яростно взорвался про себя Мун. — И чего они хотят от меня? Чтобы я был одним из этого миллиона дураков или помогал дурачить остальных? Черта с два!»

Полный решимости пошел он в оперативную:

— Привет, ребята! Знаете, что у меня здесь? — и он похлопал себя по лбу.

— Мозги, надо полагать,— сказал Торрент.

— Шляпа! — сказал Дейли.

Уиллоублейк ничего не сказал, продолжая угрюмо сидеть в углу. У ног его свернулась клубком Силли. Взгляд его был каким-то отрешенным.

— Все вы близки к истине. Совершенно верно, на голове у меня шляпа, а там...

— Разгадка убийства на улице Ван-Стратена! — наконец-то догадался Дейли.

— Правильно! Только название дела устарело. Его следовало бы назвать «Спутник бросает тень». Во-первых, я все время сражался со спутником. — Мун, не замечая предостерегающего взгляда Дейли, продолжал: — Во-вторых, спутник...

Докончить ему не удалось. Его прервал пронзительный вопль. Уиллоублейк, вскочив, наступил на Силли.

— Если я еще раз услышу от кого-нибудь это проклятое слово!..— И Уиллоублейк, хлопнув дверью, вылетел из комнаты.

— Что с ним? — недоуменно спросил Мун.

— Бедняга! — вздохнул Торрент.

— Рассчитывающий на падение другого — сам падает, — туманно высказался Дик.

— Короче, продулся наш Уиллоублейк,— наконец объяснил все Дейли. — Вы же помните, что он поставил все деньги в тотализатор, надеясь, что спутник грохнется с небес второго ноября. А вместо этого взлетел на подмогу еще один. Сразу видно, что это русские. Разве можно делать с ними дела? Наш честный, порядочный спутник не только упал бы вовремя, но даже согласился бы не подняться, если это нужно честному, порядочному Уиллоублейку...

— Красный свет! — поднял руку Мун.

— Что?

— Стоп-сигнал! Жмите на тормоз! Мне уже все ясно. Лафайет у себя?

Лафайет был у себя.

— Ну-с, выкладывайте, инспектор, что у вас имеется сообщить мне? — осведомился он с улыбкой, которую можно было оценить по меньшей мере в сто долларов.

Мун принялся выкладывать, что у него имелось сообщить. С улыбкой Лафайета творилось то же, что с акциями во время биржевой паники. Вскоре за нее нельзя уже было дать и цента. Под конец он выглядел так, будто никогда в жизни не улыбался и даже не имеет понятия, как это делается.

Мун замолчал.

— И вы всех уже созвали, инспектор?

В голосе Лафайета не было ни гнева, ни угрозы, одна только усталость.

— Да. Последовав вашему совету, что пресс-конференции — лучшая реклама нашей работы.

— Но не такой работы. Мы не похоронная фирма. Вы понимаете, что собственными руками сколачиваете гроб и себе и мне?

— Очень сожалею, но ничего не могу поделать. Вы мне дали материал — дело Спитуэлла. Бог свидетель, что я старался сколотить из него колыбель. Но если материал годится только на гроб, то это не моя вина.

Я не виню вас, инспектор. Это моя вина. Надо было поручить дело другому. Уиллоублейку, Торренту, Силли. Но разве мог я угадать, что вы по натуре прирожденный самоубийца? Взывая к остаткам жизнелюбия в вас, прошу отменить пресс-конференцию.

— Не просите, сэр.

— В таком случае советую как приятель. От всей души. Вы еще поблагодарите меня за это.

— Я и теперь благодарен вам за совет, но воспользоваться им не могу.

— В таком случае мне остается приказать вам!

Мун поднялся:

— Пресс-конференция состоится! И не пытайтесь вмешиваться — будет двойной скандал!

Поднялся и Лафайет:

— Хорошо. Пусть будет так. Вы этого хотели. Но не обессудьте — на свои похороны я вас не приглашу. Достаточно, что мне придется присутствовать на ваших.

После ухода Муна Лафайет несколько минут стоял неподвижно. Затем медленно вышел к Марджори:

— Мисс Уоткинсон, вы мне нужны. Будьте любезны, напишите следующее..

Продиктовав текст, Лафайет попросил повторить его. Ошибок не было.

— Все в порядке. А теперь перепечатайте.

— Один экземпляр?

— Нет, пятьдесят. Даже лучше — все шестьдесят. Раздадите всем, кто явится на пресс-конференцию.

— Будет исполнено, шеф. Простите, а они могут использовать это для печати?

— Только для сведения. Официальное сообщение я составлю позднее.

33

Когда Мун вошел, зал был уже заполнен.

— Здравствуйте, ребята! Сегодня у вас будет денек!.. Обещаю сногсшибательную сенсацию.

Мун старался говорить непринужденно. Но внутри у него все напряглось. Он чувствовал себя человеком, который вот-вот должен прыгнуть в воду с трамплина. Он даже не заметил листков, исчезающих в карманах при его появлении. Как только он начал говорить, напряжение спало. Наконец-то он в воде, теперь можно плыть спокойно. Захваченный собственным рассказом, он не смотрел на слушателей. Вернее, смотрел, но больше на лица. Интереснее же всего были руки. Это были руки театральных зрителей, а не руки журналистов. Руки, каких никогда не бывает на пресс-конференциях. Руки без ручек и блокнотов. Руки без портативных машинок. Руки без магнитофонов. Пустые руки.

Мун не видел этих пустых рук. Он видел только факты, цепляющиеся друг за друга и уводящие все дальше.

— А теперь начинается самое интересное... Сомнений, кажется, не было никаких. Спитуэлла убил ваш коллега Троллоп.

Троллоп мог получить статью только после предъявления доказательства, что он внес деньги. Более того, не совсем доверяя Троллопу, Спитуэлл решил отослать ее журналисту только после того, как и Пегги Морнинг даст ему знать, что деньги внесены. Надо же было считаться с возможностью, что Троллоп рукопись заберет, а деньги придержит. Как видим, Троллоп, вопреки договоренности, не внес сразу деньги, а, отправляясь к Спитуэллу, хранил их в кармане. Почему?

Потому что он собирался их так или иначе присвоить. После того как Спитуэлл был убит, Троллоп взял конверт с рукописью со стола и отправил с египтянином самому себе. Рукопись позже передал Алисону, а конверт сохранил у себя. Зачем? Спитуэлл собирался отправить рукопись заказным письмом. Об этом говорит стоимость марки. Поэтому он написал не только