Тропа воскрешения - Майкл Коннелли

— Рад снова видеть вас, сержант Сэнгер, — начал я. — Хочу вернуться к некоторым вашим показаниям и вещественным доказательствам, обсуждавшимся на прошлой неделе, в частности — к данным сотовой связи, которые анализировал мой следователь.

— Здесь есть вопрос? — сухо спросила Сэнгер.

— Пока нет, сержант, — сказал я. — Давайте начнём вот с чего. В день, когда помощник шерифа Роберто Санс был застрелен на лужайке перед домом своей бывшей жены, вы следили за ним?

Сэнгер несколько секунд смотрела на меня своим жёстким, пронзительным взглядом, а затем ответила:

— Да.

Я кивнул и сделал пометку. Что бы Мэгги ни сделала, пытаясь подорвать доверие к Босху, цифровые следы лгать не могли, и у Сэнгер не было манёвра, чтобы отрицать то, что уже зафиксировано в данных. Но её прямой ответ на первый вопрос всё равно удивил меня. Я ожидал, что придётся вытащить это признание цепочкой наводящих вопросов.

Мой блокнот был исписан этими вопросами, и теперь большая часть их оказалась не нужна. Пришлось импровизировать — и именно это чуть не завело нас в болото.

— То есть вы признаёте, что следили за Роберто Сансом в день его смерти?

— Я только что это сказала, — ответила она.

— Почему вы за ним следили?

— Потому что он сам попросил меня об этом.

Вот так один необдуманный вопрос уводит в сторону, где я не был готов сражаться. Я понимал, что сейчас она вытащит на свет заранее заготовленную версию, объясняющую все «аномалии» в данных мобильной связи. И если я не возьму инициативу в свои руки, этим займётся Моррис при повторном допросе.

Мне пришлось идти вперёд.

— Почему он попросил вас следить за ним?

— Потому что встречался с агентом ФБР и был уверен, что его пытаются подставить, — ответила Сэнгер. — Он хотел, чтобы я наблюдала — на случай, если что‑то пойдёт не так и ему понадобится моя помощь.

То же самое делали и мы, и Генеральная прокуратура: брали негатив и пытались им управлять. Если выглядит плохо, признай, но переведи стрелки.

— То есть ему нужно было, чтобы вы спасли его от агента ФБР? — уточнил я.

— Не обязательно в тот момент, — сказала Сэнгер. — Скорее, впоследствии, если бы ему пришлось доказывать, что такая встреча вообще была и что он отказался от того, чего от него добивалось Бюро.

— Он рассказал вам, чего от него хотело Бюро?

— Нет. У него не было возможности.

— Тогда откуда вы знаете, что он использовал встречу, чтобы якобы «отклонить» предложение ФБР?

— Он сказал мне об этом заранее, — ответила она.

При ближайшем рассмотрении её история начала рассыпаться: логика хромала. Но я знал, что, если полезу глубже, могу нарваться на ловко расставленные ловушки. Я уже сделал ей подарок, дав возможность «объяснить» данные телефонов. Пора было уходить с этой тропы.

— Хорошо, — сказал я. — Давайте вернёмся к анализу следов выстрела. Сержант Сэнгер, опишите, пожалуйста, протокол, которому вы следовали, когда проводили тест на следы пороха у Люсинды Санс в вечер убийства её бывшего мужа.

— На самом деле всё довольно просто, — ответила она. — Тампоны поставляются по две в упаковке, и…

— Позвольте уточнить, — перебил я. — Что вы называете «тампонами»?

— Это круглые пенопластовые диски, покрытые клейким углеродным составом, способным собрать частицы пороха, если провести ими по коже или одежде.

— То есть, когда вы брали пробы у Люсинды Санс, вы открыли упаковку с двумя такими дисками?

— Верно.

— Вы были в перчатках?

— Да.

— Почему?

— Чтобы не загрязнить тампоны. Я ношу и использую огнестрельное оружие, на моих руках могли быть частицы несгоревшего пороха. Стандартный протокол — надевать перчатки при проведении такого теста.

— Вы говорили, что Люсинда Санс на тот момент ещё не была подозреваемой.

— Я говорила о протоколе в целом, — сказала она. — В том случае она считалась свидетелем, пока мы не собрали факты.

— Тогда зачем вы проводили тест так быстро, если она была всего лишь свидетелем?

— Потому что частицы пороха со временем осыпаются. Идеально провести тест в течение двух часов после выстрела. Через четыре часа он становится малоинформативным. И потом, мы не знали, с чем имеем дело. Надо было отработать все варианты. Я провела тест, и позже он оказался положительным. Кажется, я это уже объясняла.

— Всё верно, сержант. Просто мы должны убедиться, что всё сделано по правилам. Как вы узнали, что тест положительный?

— Главный следователь позвонил и поблагодарил меня за оперативность. Положительный тест был очень убедительным — сказала она.

Я попросил судью исключить часть ответа Сэнгер — там, где начинались оценки, — как выходящую за пределы вопроса. Коэльо отклонила возражение и велела двигаться дальше.

— Итак, вы утверждаете, что всё сделали по протоколу? Надели перчатки, вскрыли пакет, провели подложками по коже, упаковали и запечатали?

— Да.

— Никакого загрязнения?

— Нет.

— И затем вы передали пакет помощнику шерифа Киту Митчеллу, чтобы он отвёз его следователям по убийствам?

— Так и было.

Моррис поднялся.

— Ваша Честь, адвокат уже проходил всё это на прямом допросе, — сказал он. — Зачем тратить время суда?

— Я и сама задаюсь этим вопросом, мистер Холлер, — сказала судья.

— Судья, мои следующие вопросы выведут нас в новую плоскость, — ответил я.

— Хорошо, — сказала Коэльо. — Но я держу вас на коротком поводке. Продолжайте.

Я пробежал глазами свои заметки и задал следующий вопрос:

— Сержант Сэнгер, вам знакомо понятие контактной ДНК?

Моррис мгновенно вскочил.

— Ваша Честь, можно подойти к скамье?

Коэльо кивнула.

— Подойдите.

Мы с Моррисом подошли. Судья наклонилась к нам.

— Ваша Честь, — сказал Моррис, — адвокат снова лезет в область, которую суд вчера признал закрытой. Не знаю, пытается ли он спровоцировать ещё один всплеск и новое обвинение в неуважении, но он явно движется к тому, что вы уже исключили.

— Это не так, судья, — быстро ответил я. — Я не собираюсь спрашивать этого свидетеля об отсутствии ДНК Люсинды Санс на тампоне. Ваше вчерашнее решение я понял предельно ясно.

— Надеюсь, ночь в тюрьме вас в этом убедила, мистер Холлер, — сказала она.

— Убедила, судья, — ответил я. — И вы можете снова отправить