Аромат - Поль Ришардо
– Я чуть не лопнул.
– Нет, ну не с бананом же.
Соединенный с электроэнцефалографом экран – который, кстати, прекрасно работал – отразил не простодушную радость от завтрака или честно заслуженного перекуса, обычно ассоциирующихся с этим фруктом. Нет – ассистенты выявили волнение, стимулирование, лихорадочность, возбуждение, смущение и даже стыд. На экране они увидели самые потаенные мысли их подопытного. И снова зашлись хохотом. Тут в помещении появилась начальница отдела дескрипторов.
– Ладно, детки, хватит.
– Извините. Где вы были? – спросил один из них, утирая слезы.
– Говорила по телефону с Норой, там все накрылось. Они переходят к плану Б.
– Эта Олссон явно перегибает палку.
Новость отбила у них желание посмеяться. Она означала лишь одно: им предстояло вдвое больше работы.
28
– Мы столкнулись с непредвиденными трудностями, и все ваши запугивания ничего не изменят. Так что наберитесь терпения и не мешайте мне работать.
Нора дала отбой и использовала фонарик мобильника, чтобы вставить ключ в замочную скважину. После возвращения из отеля на Нору навалились все проблемы разом – от утечек ЛСМ и идущей полным ходом реорганизации до осложнений с этим заданием… а теперь еще и Аббад возобновил свои угрозы. И на горизонте не наблюдалось ни малейшего просвета, никакой надежды на затишье.
Она рухнула на диван. Живот пронзила острая боль. Затем пришло ощущение диссоциации[50], и Нора выпрямилась. Сбитый с толку мозг умолял дать ему то, что он требовал. Она поднялась, нашла на почти пустых полках початую бутылку водки. Осталась от вечеринки, вдохновленной сайтом знакомств. Налила в стаканчик из-под горчицы солидную порцию и проглотила залпом. Мерзость. Налила еще. И того хуже. В любом случае количество не имело значения, такой интоксикации все равно не хватит. Она это знала. Слишком много стресса, слишком много сражений за раз. Она плеснула в стакан остатки, но пить не стала. Ее замутненным усталостью и алкоголем сознанием завладел соблазн. Она продержалась год, четыре месяца и двадцать три дня. И этот рекорд вот-вот обратится в прах. Нора направилась к прачечному уголку, влезла на стул, отодвинула упаковку со стиральным порошком и достала маленький бидончик. Потрясла его. Контрабандной ЛСМ хватило бы, чтобы словить кайф полдюжины раз.
Нора принесла жидкость на кухню и поставила рядом с водочной бутылкой.
– Твою мать! Я не сорвусь снова! – в полный голос приказала себе она.
И тут же схватила и открыла бидончик. Всего лишь сунуть туда нос. Сейчас для этого годились любые оправдания. В помещении уже распространялся сильный запах субстанции. Она заткнула сосуд ладонью. Ею овладела легкая эйфория. Достаточно поднести горлышко к ноздрям, потянуть носом – и кончено дело. Один вдох, и она уйдет в отрыв. Желание, поначалу мимолетное, въяве заплясало перед глазами. Ее спина закаменела, пальцы скрючились, а зрачки расширились. Сама того не замечая, Нора постепенно сжала челюсти так, что зубы скрипнули. Поднесла бидончик к лицу…
В дверь позвонили. Она сузила глаза. Звонок настойчиво повторился. Нора опомнилась. Двинулась большими шагами к входной двери, задаваясь вопросом, кто мог докапываться до нее в такой час.
– Привет, Нора. Ты не отвечала на телефон, и я…
Она захлопнула дверь перед носом того одноразового трахальщика. Надо же! Хватило нахальства заявиться к ней без приглашения. «Ну и козел», – пробормотала она, возвращаясь обратно. Однако на полдороге остановилась. Что она творит? Неужели оно того стоит? Сделала шаг назад… потом второй. Ей следовало немедленно бежать. Бежать как можно дальше от этой кухни. Если она туда вернется, то накинется на субстанцию и обдолбается до отключки. Эта мысль вновь вызвала прилив соблазна. Нет. Надо уходить. И она решительно двинулась к двери.
– Я знал, что ты вернешься, – ответил тот, кто почему-то все еще отирался снаружи.
– Я собираюсь побегать. Если хочешь, давай со мной.
Они вернулись два часа спустя, изможденные и в поту. Парень, который все это время галопировал в джинсах, не смел пожаловаться, что стер ляжки до крови. Он только втягивал воздух сквозь стиснутые зубы при каждом наждачном прикосновении жесткой ткани. Такое его поведение развлекло Нору. Они выкурили на крыльце по сигарете, занялись любовью под душем, высохли, занялись любовью в спальне и выкурили по последней.
Прежде чем лечь спать, она убрала бидончик с ЛСМ на место. И успокоилась. Коктейль из водки, долгого бега, сигарет и секса положил конец разрушительным порывам. Нора поздравила себя. Прислушавшись, различила мужской храп. Надо же, никак не унимается, ну что за напасть, с улыбкой подумала она. Стоя голой на кухне, она вдруг яснее разглядела ближайшее будущее. На какое-то мгновение ее блуждающие мысли остановились на Элиасе. Наверняка он сейчас в своей унылой спальне во «Фрагранции». Жестковато она с ним обошлась. Переборщила. Мальчик был компетентен, мил и совершенно простодушен. Она поймала себя на том, что все больше его ценит. Хотя ей и придется через несколько дней его отослать, в оставшееся время он заслуживает лучшего обращения. Стаканчик водки все еще стоял на кухонной стойке. Она схватила его и осушила одним глотком. Это ее добило. Минуту спустя Норино похрапывание присоединилось к храпу ее любовника.
29
С момента установления первого контакта агент «Фрагранции» следил за всеми передвижениями инфлюенсера. Наутро агент прислал Норе следующее сообщение: «Сегодня. 21:00». За время наблюдения агент пришел к выводу, что в планинге Симона, столь же беспорядочном, сколь и непредсказуемом, вечерняя понедельничная пробежка была чем-то вроде нерушимого ритуала. Тайминг, конечно, скороспелый, но Нора не желала больше ждать. Она должна была как можно быстрее скинуть с плеч это дело, чтобы снова обрести душевное спокойствие. В 20:53 группа реагирования, которая легко распознавалась по черным рабочим комбинезонам и всегда серьезным лицам, расположилась перед домом Симона, готовая к действию. Было почти чудом, что Норе удалось за столь малое время задействовать эту команду. Такие оперативные силы всегда были нарасхват. Проникнуть, изъять, зачистить, иногда пригрозить – да мало ли что может понадобиться предприятию, всерьез озабоченному сохранением секретности. В их компании Элиас выглядел долькой картофеля фри среди крупных клубней. Но Нора решила, что лучше бы ему пойти с ними. Он был единственным, кто знал запах Симона, а значит, мог быстро подтвердить или опровергнуть их предположения. К тому же его самоотверженное отношение к заданию растрогало Нору. Она почти корила себя за то, что в среду ей придется отправить его домой. Элиас, весь без остатка, просочился в брешь, пробитую
