Джастин Кейс - Мег Розофф
Обняв и отпустив ребенка, Джастин принес из-под лестницы большой, слегка помятый сверток и запихнул за елку, где его никто не заметит до утра Рождества. Затем он сгреб подарки от матери и незаметно выскользнул через заднюю дверь.
49
Поздно вечером, когда все улеглись, Джастин стал расхаживать по комнате. Полночь. Час. Два. Ему предстояла самая длинная ночь в году, наполненная тьмой и призраками.
Он тихонько спустился вниз, чтобы найти Элиса. Боб бесшумно следовал за ним. Джастин вышел через заднюю дверь и заглянул в клетку. Элис спал на куче соломы, но шевельнулся и поднял уши, заслышав Джастина.
Ночь была холодная, луна почти полная. Джастин открыл дверцу, просунул руку, подхватил большого податливого зверя и прижал к себе его теплое тело. Ребрами он чувствовал, как стучит сердце животного.
Он стоял и ждал, что вот-вот откуда-то из-за изгороди до него донесется голос, а может, он раздастся из водосточной трубы или изо рта Элиса. Но все было тихо, только на стене за домом притаились бесшумные силуэты кошек. По крайней мере пока все было спокойно.
Он погладил Элиса, и кролик покорно обмяк в его руках, охотно даря утешительное тепло своего большого тела. Боб привалился к левой ноге Джастина, плюхнулся грудью на землю, потом сонно перекатился на ступню Джастина и затих, полуприкрыв глаза.
«Будь я кроликом, — подумал Джастин, — я бы тихо шел по жизни, не лез бы в чужие дела, пощипывал бы себе травку и дремал. Не было бы ни самокопания, ни безумных полетов фантазии. Похоть осталась бы, но я мог бы трахаться как кролик. Другого бы и не ждали».
Он засмеялся.
Завороженный взглядом блестящих глаз Элиса, он вспомнил, как кролик мясника, наполовину освежеванный, будто голый, пел свою жуткую песнь.
Когда он снова поднял глаза, мир как будто бы изменился. Полутьма сада стала зернистой, почти монохромной. Угол зрения сделался вдруг непривычно широким. Он мог видеть все вокруг, не поворачивая головы. Сад казался светлее.
От одновременного вида неба и земли у него закружилась голова.
«Я кролик, — удивился он. Огромные глаза, зрение чуть ли не в триста шестьдесят градусов, восприятие цвета в низком разрешении. — Я точно кролик! Только как это случилось?»
Глядя прямо перед собой, он осмотрел небо и землю одновременно. Высоко над соседним садом кружила хищная птица. Он испугался. Что, если она его заметила? А эти жуткие хищные кошки. Он крупнее, но при желании они могут его покалечить. У него от них мурашки по коже. Он почуял запах собаки. Где? О боже, Боб. Может ли Боб спутать его с настоящим кроликом и разодрать на куски? Он поискал у ног пса, но его нигде не было.
Эй, а что это там, у пруда, едва шевелится?
«О боже, — подумал он, — это лиса. Лиса!» Сердце гулко застучало. Чертовка Доротеи! БЕГИ! О боже, беги, Элис, беги во всю прыть!
Лисица подкралась поближе сквозь заросли и задергала хвостом.
Она меня учуяла! Она знает, где я. Где Боб? Боб? Сюда, Боб! О боже, БЕГИ!
Обезумевший кролик у него на руках начал пихаться и царапаться.
«Не спрыгивай, она нас поймает! Она голодная. Смотри, как двигается. Смотри, какие у нее глаза! Она следит за нами».
Элис вырвался из рук. Несмотря на вес, он был проворен, но лиса оказалась еще проворнее. Она пронеслась как молния за кроликом и схватила его за шкирку. Сперва Элис застыл от ужаса, но потом ожил и начал отчаянно биться. Джастин пытался выхватить кролика и оттолкнуть лисицу, но она уворачивалась от него вправо и влево, таща за собой несчастного зверька. В отчаянии он вцепился в заднюю ногу Элиса и стал тянуть, одновременно обхватив кролика под брюхо другой рукой. Элис жалобно завизжал.
Джастин оглянулся и увидел, что Боб спокойно стоит в дверях и наблюдает. На секунду он встретился взглядом со своим благородным псом.
— Помоги, — взмолился Джастин. — Помоги мне, Боб, помоги нам! Ты же собака, черт тебя возьми, а мы всего лишь кролики!
И тут что-то его остановило. Вопрос. Вероятность.
«Я не кролик, — подумал он. — Не кролик». Он медленно отвернулся от пса, уставился в непроницаемую морду лисы и пронзил животное взглядом.
— Я альфа-зверь, — сказал Джастин, жутко сверкнув глазами. — Берегись меня.
Лиса замерла.
Так они стояли, сцепившись в беззвучной схватке. Глаза Джастина горели безмолвной яростью. Он открыл рот, и из него раздался рык. Сперва тихий, а потом все громче и мощнее.
Лисица повернула голову и отступила, ослабив челюсти. Джастин потянул сильнее и вместе с Элисом упал спиной на мощеную дорожку.
Он сел. Элис все еще поскуливал у него на руках. Лисы и след простыл.
— Мир полон хищников, — тихо пробормотал Джастин, поглаживая кролика, пока он не успокоился в его объятиях. — И их жертв.
Подошел Боб. Слегка повилял хвостом. Джастин высвободил одну руку и положил на шею псу.
«И возляжет лев с агнцем», — подумал он, когда Боб склонил свою продолговатую гладкую морду к подрагивавшему носу Элиса. Ни один не отстранился.
Долгое время они так и сидели.
Наконец Джастин посадил Элиса обратно в клетку, запер дверь и вернулся к себе в комнату. Боб бесшумно следовал за ним.
На улице ежилась лиса с погасшим взглядом и проступающими под ободранной шкурой ребрами. При свете луны было видно, что она голодает.
Джастин забрался в кровать напротив Питера, но тот не шевельнулся.
50
Мой маленький храбрый кролик!
Дай я запомню тебя таким, как этой ночью.
Живым.
51
Наутро Джастин проснулся с головной болью.
Выпил два обезболивающих.
«Пройдет, — подумал он. — Наверное, просто погода».
Действительно, было влажно и душно; воздух был наэлектризован, и разрядить атмосферу могла только гроза.
К тому времени, как он продрался через математику, географию и английский, боль у основания черепа открыла дочерние офисы в висках, в макушке, за глазами. Он пробовал прогнать боль и так и сяк, поворачивал голову направо, налево, прижимал пальцы к каждому пульсирующему месту, пытаясь облегчить боль нажатием, движением, положением.
К обеду ему было так больно, что он даже думать не мог о еде и двигался как робот, чтобы не шевелить лишний раз шеей и плечами.
После
